Они шли куда-то в глубину музея-завода. Костя со стыдом осознал, что за все три года, что прожил в этом городе, ни разу не удосужился здесь побывать. А ведь тут интересно, очень интересно. Какие-то огромные закругленные трубы все в кружеве лестниц, нависающие галереи, колеса, выше его Кости раза в три, замершие на приколе паровозы. Теперь сердце колотилось еще и в радостном предвкушении знакомства со всеми этими перекладинами и площадками, и лестницами, озноб азарта пробегал по спине и сушил губы. Охох, шикарный денек, шикарный!
Однако семенящий рядом мужичонка явно напрягал ЕС, но явно был хозяином положения, так что та улыбалась ему и не выдавала раздражения.
- Это наша маленькая снежная королева. Недотрога восьмидесятого уровня. Леля! Если ты монашка, то в парандже должна ходить, а не дразнить половозрелое мужское население своими ножками, а также…
Косте пришла мысль, а не у..ть ли этому типу с ноги, предотвращая явно неприятное и ЕС и самому Родионову развитие разговора. Но тут ЕС развернулась на каблуках и превратилась в "ЕС разгневанную ": ЛЕО!!! Не беси меня! Говори уже, где можно посидеть порисовать, и мы пойдем уже. Время не резиновое! Освещение уйдет!
- Да зачем говорить? - фрик улыбнулся полубеззубым ртом, - Я сам провожу. Посидим. Пообщаемся. Заодно полюбуюсь искусством боди-арта, так сказать.
- Нет уж. Мы без тебя, ладно? А то ты будешь меня сбивать советами и ремарками. Ты же не сможешь молчать. Ты - гений, не прислушиваться к тебе я не посмею, а сделать, как ты, все равно не смогу.
Как и предполагалось, Лео услышал лишь "Ты - гений", а внутри Лели все тряслось от мысли: Ну зачем, зачем я это делаю? Понятно, что делать роспись при Лео будет невозможно. Она и Родионова-то стесняется: надо же задумала боди-арт со своими скромными опытом в этом и способностями. А при двух зрителях у нее точно руки крюками станут. А еще Лео не преминет опошлить всю ситуацию, которая и так… И вообще, вообще… Вообще она хочет быть только вдвоем с Родионовым. Вот так. Сегодня. Разочек. А потом все. Но сегодня…
Однако Лео не так просто было сбить с выбранного направления. Скучать в одиночестве тот явно не собирался. И … Родионов вдруг понял, что готов этого полубомжатника возненавидеть за навязчивость и то, что он пищит, да лезет нарушить… нарушить что? То, что звенит робкой радостью внутри Родионова с прошлого вечера. Этому звону не нужны свидетели, не нужен никто. Никто кроме женщины с сияющими на солнце черными кудрями.
- Да ладно, я и молча могу. Посижу в уголочке, как пустое место. Я ж понимаю, чтобы учиться у гения, самому нужно быть гением. Мне просто интересно, сколько этот ферт с такой безразличной рожей сможет продержаться, когда такая сладкая девочка будет вокруг него порхать, пальчиками касаться. Или он - голубой, Лель?