Старец долго шёл по пустыне. На исходе дня попалась ему избушка.
«Долог мой путь, — подумал старец. — Присяду, переведу дух».
Присел он на завалинку. Сидит и думает:
«Хорошо на завалинке, но в избушке, видать, покойнее — лучше отдых пойдёт, скорее силы прибудут».
Заглянул он в избушку — дома никого.
«Дай, — думает, — присяду с краю стола на табурет. Посижу в благочинной позе. Хозяева придут, увидят меня — обрадуются. Старец в доме — почёт семье».
Присел на табурет, сидит и думает:
«Уже не молод я, спина больная — хорошо бы на что-то опереться».
Пересел старец в мягкое кресло с подлокотниками. Сидит и думает:
«Напрасно я водрузился на трон сей. Долгую жизнь прожил, всё на завалинках да на пеньках лесных сидел, а тут не удержался. Всю свою усталость теперь явственно ощущаю. А уйти уже и сил нет. Хорошо бы где-то малость полежать, дух перевести».
Прилёг старец на кожаный диван, что был поставлен в кабинете.
«Эх! — думает. — Дал я маху. Прилёг и сразу спать захотелось. Всю жизнь на сырой земле спал да на полатях, а тут вдруг впал в искушение. Да и не следовало бы вот так засыпать, прямо на диване, — придут хозяева, увидят меня, перепугаются. Спящий старик — зрелище неприятное».
Прошёл старец в комнаты, забрался в детскую кроватку, поджал ноги, лежит и думает:
«Хорошо мне здесь лежится, да только опять не угадал: придут хозяева, увидят старика в детской кроватке — бог весть что подумают. Да и ноги не распрямишь».
Встал старец, пошёл в спальню и лёг в кровать под балдахин, на пуховую перину. Лежит и думает:
«Комфортабельно я здесь устроился: и тепло, и мягко, и тишина вокруг. Того и гляди, усну сладким сном. Пожалуют хозяева, что подумают? Плохое это предзнаменование — старик на брачном ложе».
Слез старец с кровати, ходит по дому, не знает, куда пристроиться. Вдруг видит, посреди самой большой комнаты стоит гроб. Обрадовался старец:
«Вот тут и лягу!»
Но перед тем как лечь, нашёл платяной шкаф и переоделся. Лапти и власяницу снял, аккуратно сложил на стул. Надел исподнее, брюки, белую рубаху, галстух с брошкой, плисовый пиджак и лаковые туфли.
Забрался старец в гроб. Как устроился поудобнее, так сразу и помер. Даже перекреститься не успел. А тут и хозяева пожаловали. И очень, надо сказать, обрадовались. Только чему обрадовались — сами не знают.
Кроме того: