Все течет, все изменяется. Едва PR-отделы благополучно укомплектовались приверженцами инфостиля, как пришла беда неминучая, не по-русски прозываемая сторителлингом. А это дело требует умения не только рассказывать истории, но и сочинять их, добывая сюжеты из текущей жизни компании, что само по себе бывает проблематично. Просто потому, что для широкой публики не все виды деятельности одинаково интересны и увлекательны – сравните, к примеру, повседневность бродячего цирка-шапито и конторы по гидроизоляции конструкций пенополиуретаном. Во втором случае даже для того, чтобы потенциальный читатель продвинулся дальше заголовка, нужен пиарщик-эквилибрист. Таких мало. А начальство, краем уха уловившее волнующее дыхание модного тренда, хочет от своего вымуштруванного PR-отдела странного. Сторителлинга требуют начальственные сердца! И где ж его взять?
Верьте мне, ибо я знаю, что говорю: надо звать на помощь писателя или сценариста. Профессионала, который не только владеет языком, но и умеет строить острые сюжеты. Поэты и прозаики, специализирующиеся на лирике, тут не годятся. Для сторителлинга нужен хардкор, только хардкор! Нужны писатели, чья пальцы стучат по клавиатуре в темпе «аллегро престо»: фантасты, детективщики, спецы по триллерам. И это должны быть авторы, успешно выпускающие не отдельные произведения, а целые серии. Ведь сторителлинг со времен Шахеризады зиждется на умении выдавать интересную сказку порционно – и долго, долго… Пока начальство не расхочет странного.
Будем честны: самые убедительные «истории из жизни компании» на 99 процентов состоят из чистой, незамутненной пылью обыденности фантазии сторителлера. Но зато тот единственный процент, который связывает воздушный шарик выдумки с реальностью, должен быть честно вырезан из плоти настоящего. Один кусок живого мяса – и итоговый фарш, из чего бы он не состоял, производит впечатление свежего и вкусного!
Далее приведу конкретный пример из практики.
Дано: компании-застройщику нужно уверить покупателей квартир в том, что жить в новом микрорайоне интересно и весело. Но соответствующие тексты, размещенные от лица самой компании, будут выглядеть рекламными и не вызовут доверия.
Решение: цикл смешных историй, рассказанных от лица забавной гражданочки, живущей в новом микрорайоне, название которого не озвучивается, но угадывается по отдельным характерным деталям. В «заходном» посте-рассказе, приведенном ниже, такой деталью является лодка у озера – изюминка местного ландшафтного парка, запечатленная на сотнях фотографий. Одна из них, конечно же, иллюстрирует пост-рассказ:
"Есть такие люди, которым лучше не есть. А также не пить, не спать и особенно не мыться! Потому что едва эти несчастные люди в моем лице и теле погружаются в пенные воды ванны, как тут же какая-нибудь зараза звонит по телефону или в дверь. Ладно, телефон я на такой случай взяла с собой и, заботливо перекрестив, положила на бортик ванны, а вот взять с собой бронированную входную дверь, как вы понимаете, было нереально. И, разумеется, как только я блаженно погрузилась в пучину вод, в дверь зазвонили. Я попробовала переждать, но не вышло: это была симфония из трех частей для безудержно охреневшего звонка с ударными. Роль последних добросовестно исполняли чьи-то увесистые ноги.
- Оторву на фиг! – злобно булькнула я, выныривая и обматывая среднюю часть голой, розовой и скользкой себя полотенцем. – Кто-о там?!
- Свои! – донеслось из-за двери.
Судя по шипяще-хрипящему басу, ко мне по-свойски заглянул Дед Мороз, который беспробудно пил и пел с середины декабря по сей февральский день, закусывая снежками, сосульками и колючей ёлкой. А теперь со своим фарингитом, гастритом, изжогой, аденоидами, гландами и прогрессирующей шизофренией приперся ко мне.
- В гробу я видала таких «своих»! – воинственно отозвалась я, но все же открыла дверь.
К подарочку, который Дед Мороз принес мне на Новый Год, я имела претензии, которые стоило, воспользовавшись случаем, отстучать ему морзянкой по голове.
Но это был не Дед Мороз, а моя соседка Юлька. Оценив интонацию произнесенного мною "Здра-а-асьте вам!", она проворно втянула свои шумные ноги, сделала мордочку, как у голодного спаниеля, и робко помахала мне зажатым в кулаке мобильником.
- Шо? Опять?! - простонала я, как Волк из мультика.
Юлька - запойный селфиголик с фиксацией на одном-единственном объекте. В нашем микрорайоне у пруда есть такая пасторальная инсталляция - деревянная лодочка, так вот Юлька с упорством, достойным лучшего психиатра, фотографируется в ней, на ней, за ней и под ней в любое время года и суток. А потом бежит ко мне, чтобы я придумала классную подпись к очередному снимку, потому что сама она уже не может. На подпись ее фантазии не хватает, только на фото.
- Ладно, давай, только быстро, - я выхватила мобильник, посмотрела и крякнула утицей.
На фото, сделанном в потемках и в дождь, отчетливо видно было только безжалостно высвеченное вспышкой лицо, перекошенное гримасой отчаянной сосредоточенности. Шею Юлька вытянула, как лебедь, а пальто фривольно расстегнула, выпуская на волю декольте. В комплекте с видимым фрагментом милой лодочки соседка выглядела натуральной цельнодеревянной девой, какими украшали носы кораблей суеверные мореплаватели прошлого. Ну, знаете, им нужны были это устрашающие дубовые бабищи, чтобы отгонять злокозненных русалок и акул-людоедов…
Юлькой запросто можно было отогнать Кракена. Булькнув: «Ой, мать моя-осьминожица!», он закрыл бы глаза щупальцами и ушел на дно в надежде изгладить Юльку из своей травмированной памяти повышенным глубоководным давлением.
Я удержала рвущееся с губ нехорошее слово – Юльке нужно было что-то лирико-драматическое. Особо думать некогда было, мое собственное тело в мыле и полотенце тоже уже отчетливо деревенело.
- Любовная лодка разбилась о быт, - банально предложила я (хотя это быт разбился бы в мелкие дребезги при столкновении с такой любовной лодкой).
- О! Супер! – возрадовалась Юлька и унеслась.
Три часа спустя я зашла в соцсеть, чтобы посмотреть, как там наше с Юлькой совместное творчество, и выяснила, что некультурная соседка написала, как услышала: «Любовная лодка разбилась! А бык?». Под интригующим постом верстами тянулись комментарии типа: «Да, что с быком-то?», «А кто у нас бык?», «Фото быка в студию!», «Что за козёл там быкует?» и «Ты ж моя тёлочка!»
Счастливая Юлька позвонила мне, чтобы сказать большое нечеловеческое спасибо."