Это впервые со мной такое, честное слово. Бывало, хочешь написать про какой-то исторический персонаж, садишься и пишешь все, что в голову взбредет что о нем знаешь. С Жанной Ламотт Валуа что-то пошло не так. Битый час просидев перед идеально чистым листом в попытках написать первую фразу, которая дала бы представление, о чем вообще речь и кто такая эта самая Жанна, я поняла, что совершенно не знаю, с какого края к ней подойти. Да, она была аферисткой и мошенницей, и вроде бы не слишком высокого пошиба - не сравнить с ее приятелем графом Калиостро, который сумел надолго заморочить голову чуть ли не всему высшей свету Франции. Но так вовремя она выступила со своей аферой, так смело впутала в свою историю первых лиц Франции, которые до конца так и не отмылись, - в общем, как-то так получилось, что в веках осталось имя женщины, которая просто хотела заработать большие деньги, украв чужую собственность. Банальное желание, такие преступления совершаются по тыще штук на дню, Жанна со всей своей смелостью могла бы остаться бледной тенью Соньки Золотой ручки. Сразу скажу - обворовала она не короля и ли королеву, а обычных ювелиров, эка невидаль. Но я же говорю - удачно зашла. И получилось так, что за ее делом следила вся Франция. А теперь знает весь мир.
Так вот, кто такая эта самая Жанна… Была она молода, красива, предприимчива и всей душой стремилась к красивой жизни. Стремилась она туда не просто так, а предъявляя судьбе и встретившимся ей на жизненном пути людям веское обоснование - королевское происхождение. Считалось, что по отцовской линии Жанна принадлежит к роду Валуа - ветви французской королевской династии Капетингов. Короли по фамилии Валуа правили с начала XIV и до XVI века, последний из них, Генрих III, умер бездетным, открыв дорогу своему преемнику и ближайшему законнорожденному родственнику из династии Бурбонов («Жил был Анри Четвертый, он славный был король…», но мы не об этом). Оставались еще и родственники незаконнорожденные, которым престол не светил, но королевскую кровь никуда не денешь. Насчитывалось несколько побочных ветвей семьи Валуа, Жанна принадлежала к роду Валуа Сен-Реми, которому положил начало незаконный сын Генриха II. Ну как - принадлежала. Может, принадлежала, а может, нет. Существуют некоторые сомнения, но подлинность королевского происхождения - не главное. Главное - как лихо Жанна умела оборачивать в свою пользу обстоятельства, играя с таким козырем, как благородная фамилия, которая действовала магически на - в том числе - людей влиятельных, богатых и недоверчивых.
Родственники короля или не родственники, а жила ее семья в нищете. Когда папа Жанны (тот самый потомок Генриха II) умер от алкоголизма, девочке пришлось натурально просить милостыню на улице. И здесь можно только посочувствовать, а уж осуждать за избранные средства - последнее дело. Но из песни слова не выкинешь. Жанна хорошо продумала стратегию и выступала в имидже «Прекрасная добродетельная принцесса, волею жестокой судьбы ввергнутая в пучину нищеты и великих горестей». Она так и говорила: подайте, мол, сиротке из королевского дома Валуа. В конце концов сработали такие слова куда лучше, чем хрестоматийное «Подайте бывшему депутату Государственной Думы», потому что нашу Золушку заметила одна чувствительная знатная дама. Она чрезвычайно растрогалась при виде благородной сиротки в лохмотьях и приняла активное участие в ее судьбе: пристроила Жанну в монастырь на воспитание. Какой-никакой, а старт. По крайней мере, голодать Жанне больше не приходилось, жизнь ее была как-то устроена. Но вскоре Жанна поняла, что монастырь - это не ее. Молитвы, распорядок, достаточно скромная жизнь - нет, тут совсем другой склад характера требовался. Жанна, не утруждая себя объяснением с монастырским начальством, перелезла через стену и вышла в большую жизнь.
В большой жизни она нашла себе мужа: жандармского офицера по имени Николя де Ламотт. Денег у него особых не было, но все равно Жанна сочла парня перспективным. Особыми моральными принципами он себя не связывал, ревнивостью не отличался, легко мог пойти на нарушение закона. В общем, молодые составили идеальную пару а ля лиса Алиса и кот Базилио. Сотрудничество их стало чрезвычайно плодотворным. Плюс Жанна не забывала про свою благодетельницу - даму, которая подобрала ее на улице. Ну как - не забывала… Конечно, не в смысле «заботилась и была благодарна», а в смысле «что еще можно с нее получить». По просьбе Жанны благодетельница познакомила ее с нужными людьми, и вскоре ушлая мадам де Ламотт оказалась в постели кардинала Рогана. А это не кто-нибудь, а представитель одной из самых знатных семей Франции. Месье де Ламотт ничуть не расстроился от такого поворота событий, наоборот, обрадовался: при содействии кардинала он получил чин ротмистра и небольшой доход. Будучи в новом чине, было несложно немножко подправить нужные бумаги и написать перед своей фамилией слово «граф».
Жизнь новоявленных графа и графини стала налаживаться. Доход был невелик, но они сняли большой дом, начали устраивать приемы и создавать видимость богатства. Жили они в долг, беззастенчиво надувая поставщиков и охмуряя богатых соседей звучным именем графов де Ламотт Валуа. Пускать пыль в глаза удавалось долго, но не бесконечно. Поставщики и арендодатели - это такие нудные и алчные создания, которые всегда хотят денег. Не желают, собаки, удовлетвориться тем, что у них изволит проживать особа королевских кровей. Пришлось думать, как раздобыть большую сумму. Вооружившись девизом «Без лоха и жизнь плоха», Ламотты решили этого самого лоха поискать прямо в Версале, а чего там мелочиться. (Уважаемые читатели! Вы уж извините меня за упоминание этого слова - не «Версаль», конечно, а «лох». Я понимаю, что выражаюсь, как Ксения Собчак в юности, а это никого не красит. Но, думаю, наша героиня по имени Жанна использовала аналог слова «лох», существовавший тогда во французском языке, весьма часто. Судя по ее поведению, без такого понятия ей было сложно обойтись). В Версале супруги отправились в приемную сестры короля, мадам Елизаветы, потолкались там несколько минут, потом Жанна хлопнулась в обморок. Поднялся переполох, на вопросы, что случилось, Николя де Ламотт, махая на жену платочком, отвечал, что вот, графиня Валуа, представительница королевского рода, впала в такую бедность, что голодный обморок для нее - явление нередкое. Жанну бережно доставили домой, мадам Елизавета добилась для нее увеличения содержания. Неплохо, но мало. В следующий раз сладкая парочка заявилась в приемную графини д’Артуа и исполнила на бис трюк с обмороком. Но на них никто не обратил внимания, видимо, момент был выбран неудачно.В следующий раз запланировали симулировать голодный обморок прямо перед королевой Марией-Антуанеттой. Для этой цели они направились прямо в Зеркальную галерею Версаля, но королева в толпе их даже не заметила. Нет, конечно, можно было переключить на себя внимание ярким представлением, но Жанна ГИТИСов не кончала, актерское мастерство осваивала самоучкой на грязных улицах, а в Версале таких доморощенных артистов, как она, - через одного. Так что пришлось искать другие возможности.
Таскались по Версалю предприимчивые супруги не совсем бесполезно, раз в результате у них появилась новая фишка: теперь они на каждом углу трепались о том, что Жанна - завсегдатай в королевском дворце и вхожа к королеве в любое время дня и ночи. Королева не мыслит себя без нее, своей лучшей подруги. И им верили, тем самым подтверждая, что тезис «Ляпай! Но ляпай уверенно!» реально работает - по крайней мере, на первых порах. Ламотты продолжали жить на широкую ногу, ожидая, когда подвернется удобный случай разбогатеть по-крупному. Одним из лучших их приобретений в то время стал молодой секретарь Рето де Вийет - тоже перспективный, потому что хорошо подделывал любой почерк. Ну, и сексуальные его умения графиня оценила высоко. Граф опять же не расстроился, потому что чего не сделаешь для пользы общего дела и в борьбе за идею. А идея у них, как говорили в одном фильме, одна: денег побольше заработать.
В один прекрасный день Жанна хлопнула себя по лбу и сказала: вот же дураки, что ж мы мучаемся, у нас же есть кардинал Роган! Коль, а КольНиколя, а чего у нас кардинал-то неокученный сидит, скучает? Конечно, такой пробел следовало восполнить.
Тут надо сказать, что Жанна в ходе своей творческой деятельности познакомилась с тем самым графом Калиостро, он же Жозеф Бальзамо, или как его там на самом деле. Это в нашей «Формуле любви» доктор в исполнении Броневого тонко троллил загадочного графа, а в реальности вся французская аристократия с ума по нему сходила на полном серьезе, мечтая, что он их научит оккультным наукам и насинтезирует им золота из чего попало. Золото из чего попало (то есть из наивности доверчивых почитателей) получал пока только сам Калиостро, но верные последователи не теряли надежды. Кардинал Роган приголубил мага, поселил у себя во дворце и создал все условия для работы. Калиостро вообще постоянно путается под ногами по ходу дела о мошенничестве с ожерельем, даже стал одним из обвиняемых в судебном процессе. Роль его не совсем ясна, но, во всяком случае, он мог подсказать Жанне, как подобраться к Рогану и использовать его в своих целях - в рамках коллаборации двух брендов мошенников. (Коллаборация, или сотрудничество — процесс совместной деятельности в какой-либо сфере двух и более людей или организаций для достижения общих целей, при которой происходит обмен знаниями, обучение и достижение согласия (консенсуса) - Википедия).
Так вот, скорее всего, именно Калиостро сообщил Жанне, что кардинал грустит. И причину грусти тоже сообщил. Нет, так-то у кардинала все было: самая громкая фамилия во Франции (к ней, кстати, принадлежала красавица-интриганка герцогиня де Шеврез из «Трех мушкетеров»), должность великого раздатчика милостыни при королевском дворе (должность почетная, а делать ничего не надо), кардинальский сан, деньги (хотя довольно значительные долги имелись, поскольку привык жить на широкую ногу, но ладно, клан пропасть с голоду не даст), многочисленные друзья и многочисленные же любовницы. Одна беда - его не любила Мария-Антуанетта. Вот прямо очень не любила. С отвращением глядела в его сторону. Или не глядела вовсе. Отвращение к данному товарищу внушила королеве мама, императрица Мария-Терезия. Дело в том, что когда-то Роган служил посланником в Вене. Обязанности свои он исполнял небрежно, ибо ничего не смыслил в дипломатии. Марию-Терезии это раздражало, но и радовало: такому посланнику чужой страны можно сколько угодно лапши на уши навешать с пользой для себя. Однако набожная императрица не могла простить священнослужителю его роскошный образ жизни и всякие слишком уж развеселые развлечения. Тем более венские придворные, уставшие от ханжества своей императрицы, дружно ломанулись в его дворец и стали исправно посещать тамошние тусовки. Императрица положила много сил на то, чтобы добиться отозвания Рогана, а дочери внушила: ты с этим мальчиком не играй принцем не общайся, он тебя плохому научит. Мария-Антуанетта очень боялась научиться плохому от Рогана, поэтому не удостаивала его беседой или хотя бы приветливым взглядом.
Вот это все кардинала страшно расстраивало. Мало того, что его не берут в веселую тусовку королевы, так еще и не получается стать первым министром двора. А вот если бы он развлекался в компании королевы, она бы поспособствовала его назначению. Ведь известно, что на высокие должности часто попадали люди, входившие в близкий круг Марии-Антуанетты.
И тут вокруг кардинала ненавязчиво стала виться Жанна де Ламотт, как бы между делом рассказывая о своей близкой подруге королеве и намекая, что могла бы поспособствовать ее примирению с кардиналом. Роган с энтузиазмом согласился и доверил своей давней приятельнице роль посредника. А Жанна и рада стараться: я, говорит, побывала у королевы, убедила ее, что так жить нельзя, она со мной согласилась, и на ближайшем приеме подаст вам тайный знак своей благосклонности. Счастливый кардинал побежал во дворец, и ему показалось, что королева ему слегка кивнула. Скорее всего, конечно, она просто нервно дернулась, завидев этого негодяя, от которого ее мама предостерегала, но когда во что-то хочется поверить, трезво смотреть на окружающую действительность не получается. Окрыленный Роган на радостях отсыпал Жанне немало золотых монет.
Супруги Ламотт, поняв, что тут есть с чем работать, продолжили осуществлять свою миссию по освобождению карманов кардинала от обременительного груза денег. Кардинал стал получать письма «от королевы», написанные рукой секретаря и любовника Жанны по имени Рето, обнадеживающего содержания: мол, жаль, что не могу принять вас сейчас, но скоро, когда обстоятельства позволят… Кажды раз Роган щедрой рукой отсыпал денег в руки графини, исправно доставлявшей эти письма.
Но одними письмами сыт не будешь. И графиня Жанна устроила Рогана личную встречу с королевой. Ну ладно, ладно, не совсем с королевой - с проституткой, на нее чем-то похожей. Николя де Ламотт откопал ее в Пале-Рояле, где тогда в больших количествах водились женщины с пониженной социальной ответственностью, граф это место хорошо знал (что графиню ничуть не расстроило: мы же помним - все для пользы общего дела!) Так вот, кардинала Рогана ночью привели в Версальский парк и велели дожидаться в темной аллее. Вскоре туда пришла королева (ну, то есть проститутка по имени Николь) с вуалью на лице и тихо сказала: «Вы можете надеяться, что прошлое забыто». Кардинал прямо воспарил до небес. Целовал край платья «королевы», клялся в своей искренней преданности. Денег Жанне, конечно же, опять дал, а как же! Такое событие. Есть мозг? Мозга нет. Ну, так именно за это бесценное качество - безмозглость - мошенники его и избрали жертвой.