23 августа грохот танковых моторов разорвал утреннюю темноту: из степи вереницы немецких танков неуклюже двинулись к мостам, пересекавшим Дон. Они аккуратно выбрались на понтонные рельсы и осторожно направились к дальнему берегу.
За ними следовали грузовики с пехотой, боеприпасами, продовольствием, медикаментами и топливом. Движение привлекло внимание русских, которые вели артиллерийский огонь в сторону доносившегося шума. Но их цель не стояла на месте - танкисты и вспомогательные войска быстро собрались в три веерообразные боевые группы на восточном берегу реки.
По сигналу они с ревом двинулись через степь под ошеломляющий лучезарный рассвет. Небо было серым, затем стало ярко-оранжевым, потом красным и фиолетовым, и, наконец, стало освещаться желтым блеском, который обжигал глаза танкистов и заставлял их восхищаться красотой русской степи.
Лейтенант Ганс Эттль был в восторге, когда увидел, что небо стало лазурно-голубым, без единого облачка. Для Эттля, двадцатидвухлетнего бывшего городского служащего из Мюнхена, воскресное утро было абсолютно идеальным.
Только отдельные выстрелы раздавались с флангов, когда танковая колонна двигалась к Волге. Он зачарованно наблюдал, как Штуки ныряют на невидимые позиции, чтобы заставить замолчать противника. Когда самолеты вернулись, лейтенант весело помахал им рукой, и они ответили ему воем сирен.
Восхищаясь техническим сотрудничеством между родами войск, Эттл удовлетворенно погладил свою любимую козу. Он нашел Мэди, одиноко бродившую в степи, надел ей на шею красную ленту и с тех пор хранил ее как любящего друга. Теперь Мэди стояла рядом со своим хозяином, в то время как его танковая колонна шла в плотных облаках пыли.
Колеса и гусеницы выпускали клубящиеся пыльные облака. Большинство мужчин закрыли рты платками и одели защитные очки. Радисты 16-й танковой дивизии держали штаб 6-й армии в курсе каждого пройденного километра.
В станице Голубинская, в новом командном пункте 6-й армии на Западном берегу Дона, генерал Паулюс прочитал депешу: “9:45 утра русские, кажется, удивлены атакой и не слишком сильны между Россошками и Доном.... На севере мы рассчитываем на сильное сопротивление…”
Но сопротивления на севере, на левом фланге танковой группы, практически не было. Танкисты легко продвигались вперед, и Ганс Эттл продолжал наслаждаться окружавшей его красотой. Это был самый прекрасный день, который он видел во время войны.
Прошел полдень, и танки продолжали двигаться на восток. Солнце сошло с зенита и опустилось за спины танковых командиров, стоявших в своих башнях. Их лица были покрыты коркой грязи, но они были счастливы - в скором времени они ожидали увидеть Волгу. Некоторые офицеры напоминали себе, что река находится более чем в тысячи километрах от Германии.
Позади 16-й танковой дивизии 3-я моторизованная дивизия отчаянно пыталась успеть за наступающими подразделениями, но постепенно отставала, так как облака пыли ослепляли водителей. Дальше в тылу 60-я моторизованная дивизия стояла в безнадежном заторе.
Какой-то человек шагнул с обочины дороги навстречу колонне грузовиков. Направив пистолет прямо на первую машину, он закричал: “Если вы не дадите нам проехать, вы получите пулю прямо в шины!”
Изумленный солдат остановился, чтобы дать доктору Оттмару Колеру право проезда первым. Колер, блестящий талантливый хирург, служил в дивизии с момента ее образования в Данциге в 1939 году. Он был сыт по горло этими задержками. Он считал, что его место было впереди, рядом с ранеными.
В течение нескольких месяцев он разрабатывал план, согласно которому врачи могли лечить тяжелораненых в течение нескольких минут после их ранения вместо того, чтобы отправлять их далеко в тыл. Таким образом, Колер пошел против традиций Вермахта, но он был убежден, что был прав. Такое отношение говорило о его характере, который теперь привел его на середину дороги с обнаженным пистолетом. Раздраженный своей некомпетентностью, он действовал без колебаний, чтобы исправить ситуацию.