Эту историю поведал нам выдающийся историк кубанского казачества Фёдор Андреевич Щербина. Автор статьи, предлагаемой вниманию читателей, лишь попытался дополнить и в определённой степени «расцветить» краткое и по-академичному суховатое описание Щербины.
Летом 1801 года несколько казачьих офицеров и простых казаков самовольно оставили службу на Новогригорьевском кордоне (район Таманского полуострова) Черноморской кордонной линии на правом берегу реки Кубани. Линия эта была создана несколькими годами ранее описываемого события с целью защиты поселенцев Кубанской области от постоянных набегов адыгских племён с левого берега Кубани. Служба на кордонной линии была тяжёлой, полной лишений и зачастую смертельно опасной. Оставление службы без разрешения считалось дезертирством и каралось по законам военного времени.
Расстояние от кордона до Екатеринодара составляло около 190 вёрст, или немногим более 200 километров. Весёлой компании пришлось добираться до столицы Кубанской области несколько дней. Дорога была неспешной, на всём пути до Екатеринодара располагалось немало шинков, практически во всех станицах и хуторах, которые проезжали казаки. И ведь в каждом шинке следовало погулять от души, как и полагается настоящим пограничникам!
Однако, наши герои не побоялись возможного сурового наказания и решили как следует «встряхнуться», да не где-нибудь в ближайшем шинке (так называли раньше небольшие питейные заведения, что-то вроде современного бара), а в самом Екатеринодаре. Что их подвигло на эту рискованную авантюру, теперь уже не узнать. Скорее всего, хмельная и буйная удаль, так свойственная большинству запорожских казаков. Тут надо вспомнить, что с момента переселения с Украины на Кубань не прошло и десяти лет, и все действующие лица наверняка ещё помнили о разгульной жизни в Запорожской Сечи, основанной на принципах "лыцарства" и "товариства".
Словом, решили всей компанией от души гульнуть в войсковом граде. Сказано – сделано! Оставили за себя заместителя, хорунжего (соответствует современному званию лейтенанта) по фамилии Орёл, передав ему всю полноту власти на кордоне. В описываемые времена службу на кордоне единовременно несли от 50 до 200 конных и пеших воинов (что сопоставимо с численностью современных российских погранзастав). Так кто же были эти лихие гуляки? История сохранила их фамилии. Это есаул (соответствует современному званию майора) Помазан и сотник (соответствует современному званию старшего лейтенанта) Стороженко. Фамилии трёх казаков-собутыльников, примкнувших к отцам-командирам, остались неизвестными.
Расстояние от кордона до Екатеринодара составляло около 190 вёрст, или немногим более 200 километров. Весёлой компании пришлось добираться до столицы Кубанской области несколько дней. Дорога была неспешной, на всём пути до Екатеринодара располагалось немало шинков, практически во всех станицах и хуторах, которые проезжали казаки. И ведь в каждом шинке следовало выпить так, как и полагается настоящим пограничникам!
Добравшись до Екатеринодара, наши герои принялись систематически и последовательно посещать все питейные заведения, располагавшиеся на пути от западной окраины до центра города. Истребив несчитанное количество алкоголя, доблестные молодцы решили показать отчаянную удаль и устроили между собой конные состязания. Как было потом записано в отчёте полицейской стражи: «во всю скачь бегали по городу на лошадях». Полиция-то их и задержала, хотя, я уверен, для этого пришлось приложить немало усилий. С младых лет привыкшие к рукопашным схваткам, казаки так просто не сдавались! Сотник Стороженко лихим и дерзким манёвром вообще ушёл от полицейской погони, но через какое-то время был обнаружен в очередном шинке. Скрутить его смог только усиленный наряд полиции.
Войсковым атаманом Черноморского казачьего войска в те годы был генерал-майор Фёдор Яковлевич Бурсак, широко известный своей рассудительностью и хорошим знанием человеческой психологии.
Когда к атаману доставили «первую партию» арестованных, то есть, Помазана с сотоварищи, Бурсак прежде всего попытался узнать, кто разрешил забубённым гулякам оставить службу на кордоне. В дымину пьяные казаки пытались что-то ответить, а Помазан вообще «отвечать не возмог» и только, стоя навытяжку, «ел глазами» высокое начальство. Через время к атаману доставили сотника Стороженко, тоже мертвецки пьяного. Тем не менее, атаману понравилось, что «дуже хмельные» казаки пытались твёрдо стоять на ногах и даже демонстрировать при этом подобие воинской выправки. Да и личное оружие, изъятое у арестованных при задержании, было идеально вычищено и находилось в образцовом порядке. Наверное, поэтому наказание было не очень строгим. Вдоволь поматерив арестованных пограничников, атаман вынес соломоново решение: хорунжего Орла сроком на месяц оставить командиром Новогригорьевского кордона, а есаула Помазана и сотника Стороженко на это время «употребить на кордонную службу, наравне с рядовыми казаками безо всякого послабления, в наказание за пьянство и безобразия». Более того, Орёл обязан был раз в три дня принимать у своих командиров экзамен на знание «воинских артикулов», в первую очередь, Устава караульной службы. Атаман приказал хорунжему не допускать никаких поблажек при сдаче экзаменов провинившимися офицерами. Результаты каждого экзамена немедленно отправлялись нарочным в Екатеринодар для доставки лично Бурсаку.
Разумеется, этот случай стал широко известен по всей кордонной линии. Многие любители хмельных загулов и самовольных оставлений службы были вынуждены сделать для себя определённые выводы. Фёдор Яковлевич Бурсак, храбрый воин-запорожец и талантливый администратор целого края и на этот раз показал себя, как мудрый и дальновидный руководитель, настоящий «батька-атаман».
Вот такие это были люди…