С ней мы почти не общались. Куда там. С ней мы почти не виделись. Я вспоминал о том, что она у меня есть, когда понимал – у всех есть бабули, у меня тоже где-то затерялась. Без грусти – у всех есть… нет, она была навязчивым неприятным ненужным событием в моей жизни. И здесь нет моей вины. Так уж устроилось, так взрослые решили, а я не вмешивайся, не суйся, без тебя разберутся.
Я испугался, когда в дверях показалась это чучело. Я же не сразу понял, что свои. Дверь была открыта – я мыл тарелки после картошки, вспоминая ее вкус.
- Вот ты где, - первое, что я услышал. Я выругался. Твою мать или слово на б…
- А ты вырос.
Кофты несколько всех цветов, шали скатанные перекатанные, вязанные розовые носки. Улыбка в три зуба. Это даже не улыбка, а взгляд «Это что здесь? Это что ли она?» Обязательно «что ли». И огромный рюкзак столетний столитровый. Ну, как тут не выругаться.
Она приезжала от случая. Серьезного, как я понимаю, случая. И появление ее было как гром. Пусть уже не среди ясного неба.
- Звонила сыну. Оказывается, ты один тут. Присмотрю за тобой.
А меня спросить. Конечно, я же еще маленький. Пупс. Слова не связываю и в ногах путаюсь.
- Алешка говорит, что мать пропала. Так я сюда. Перепугался, наверное?
- Нет, не очень.
Мне хотелось показать, что сильный. Что пусть мамы нет, но я тут тоже что-то могу, не раскис. Что держусь. Пару часов назад брал штурмом все квартиры в доме чтобы меня пожалели, а тут я сильный. Парадокс, который срабатывает только с бабушкой.
- Испугался. Вижу. Чего там. Я тут поживу. С недельку может больше, Как пойдет.
Как пойдет что? Для чего она здесь. Мы не виделись пять, нет шесть лет. Однажды мы приехали к ней. Она в теплом морском городе. Севастополь. Приезжайте, говорит не в сезон, в сезон у меня постояльцы. Мать обиделась, развернулась и на вокзал. Так в то лето в море и не искупалась.
Я говорю, хоть по берегу походить. В крик. Хорошо, говорю, не мне, так для Алешки… Так и уехали. Потом стояли на вокзале, ждали поезд, ели прогорклые пирожки с картошкой, все думали, вот сейчас она прибежит со слезами «Да что же вы со мной делаете? У меня же ноги. А ну марш обратно». У тебе же эти постояльцы… скажем мы. А она так покачает головой: «Э-э. Кто они и кто вы».
- Ты уж меня не бойся.
Легко сказать. У нее был такой металлический голос, как будто она говорила сквозь проволочную сетку или дуршлаг. Такой мультяшный робот, в котором вместо зубов нарисованная таблица. Я все думал из-за золотых зубов. Как можно жить с металлом во рту. Как можно жить с такими морщинами.
Ее лицо как будто мятый лист бумаги, на котором когда-то был детский рисунок «Как я ночью видел волка». Волосы у нее тоже как будто были из смеси бельевая веревка плюс сатин плюс капрон один большой минус. Как можно было так одеваться – к нам приехал клоун. А духи. Это даже не «Красная Москва», это дух деревни «Мычалки». Как можно быть такой бабушкой. У нас же с ней одна фамилия?
Пишите свои советы, вопросы в комментариях, или на почту: roma-tea79@mail.ru
Делитесь историями!
До встречи!