Когда глаза мы закрываем, то жить по новой начинаем.
Там где прошли вчера лишь вскользь, теперь пройдём уже насквозь.
Я чувствую себя ребёнком, лет 10 или даже младше. У меня есть большая семья, которой я не сильно доверяю. Мы подходим ночью к большому грязному многоэтажному дому. Дом облеплен массивными тяжёлыми балконами. Не похоже, что в нём могут жить люди. Я здесь была прежде, в другом сне. Дом прежний, я даже подхожу к нему с той же стороны. Мои спутники остаются ждать лифт внизу. Я отправляюсь вверх по лестнице. Не знаю почему, толи от желания побыть эти минуты одной, то ли от недоверия к этому лифту, либо и то и другое в совокупности. Лестница грязная, не освещённая, кругом мусор. Скомканные страницы газет и прочий мусор качает ветерок. Здесь прохладно. Двери между лестничными проёмами из давно расслоившегося дерева, они не фиксируются в своих проёмах, свободно качаются понемногу туда сюда. Я поднимаюсь неспеша, равнодушно наблюдая свой путь. Очередной лестничный проём, краем глаза вижу собаку за дверью. В надежде, что она меня не заметила прикрываю дверь обратно, но дверь нельзя зафиксировать, она беспомощно повисла, отойдя от косяка. Это мой этаж, я спешу к своей квартире. Собака легко протискивается в щель двери и идёт за мной. Она среднего размера, кудрявая и седая. Выглядит безобидно, но я всё равно чувствую в ней какую-то опасность. Наверное потому, что не могу предугадать её намерения. Я подхожу к квартире, оборачиваюсь, коридор пуст, собака исчезла. Это озадачило меня на секунду. Я захожу в квартиру, все мои уже там.
У меня есть младшая сестра и старший брат. А так же мама, папа и дядя (но от их существования не по себе, они духи). Взрослых пока с нами нет. Мы в троём. У нас было тайное дело, которое нужно было начать немедленно. Наша квартира выглядит очень ветхой, но в тоже время очень утончённо-аристократичной. На резных комодах маленькие фарфоровые фигурки, на стене большие деревянные часы, всё в пыли. Мой брат одевает на младшую сестру очень странную маску. Она похожа на полусферу, которая полностью прячет лицо, с поперечными каркасными линиями вдоль всей длины, сверху натянуто чёрное кружево. Сестра недовольна, но соглашается её одеть. Это “снаряжение” для нашего похода в лабиринт. Сейчас я замечаю, что по всем стенам висят выцветшие фотографии, картинки и эскизы с разными женщинами в подобных масках. Это комната брата. Он исследователь лабиринта. Именно он открывает нам проход туда. Очень быстро раздвигаются сотни заслонов впереди нас в тоннеле, образуя проход. Мы бежим по нему, боясь, что двери будут закрываться и просто прищемят нас. Брат бежит впереди. Он проносится по длинному коридору и попадает в первую комнату. Он почти пробежал её, замерев на самом выходе. Брат решает задержаться тут, предлагает осмотреть помещение. В комнате порядок, покрытый многолетней пылью. Я вижу на полке стопку картонных упаковок от пластинок, в некоторых встречаются и сами пластинки. Вдруг прямо из этого шкафа начинается просачиваться голова дяди, я отшатываюсь к противоположной стене к моим брату и сестре. Из дверного проёма появляются молодые мама и папа, они в чёрной красивой одежде. У мамы длинное приталенное платье, украшенное рюшами у самой шеи. Она вышла с папой под руку. Они дружны и веселы.
Мама, с улыбкой, обращается к дяде со словами - “Время халата”. Оказывается толстый низкорослый дядя появился из стены нагишом. На нём быстро появился красно-зелёный бархатный халат. И мама жестом пригласила всех в следующую комнату. Здесь низкий столик из лакированного дерева и мягкие банкетки. Все послушно рассаживаются. Напряжение нарастает. Взрослые периодически мерцают, становятся прозрачными. Они дружелюбные, мы знаем, что лучше их не злить, и так же знаем, что лучше нам покинуть их компанию побыстрее. На столе появляются глубокие белые тарелки с салатом. Приподнимая вилкой верхние ингредиенты салата, я вижу, что внизу целиковые свёрнутые кленовые листья. Нам нельзя это есть, нам нужно идти дальше.