III.
Весь следующий день Пилюгин только ел и спал, снова ел и снова проваливался в бездну бредовых сновидений, он чувствовал, как силы, и моральные и физические, постепенно возвращаются к нему.
В других ящиках, хранящихся на складе, оказались банки с паштетами и свиными языками, консервированные персики и ананасы, продолговатые жестяные банки с американскими галетами и разнообразные рыбные консервы, а так же множество других банок и ящиков до которых он пока не успел добраться.
Будучи от природы педантом и аккуратистом, Пилюгин обратил внимание на дату их выпуска. Все они были датированы 1952-53 годом, откуда и следовал вполне логичный вывод: он в тайном бомбоубежище, сделанном, возможно, для кого-то из руководства страны, о котором, в конце концов, попросту забыли.
Это умозаключение выглядело вполне логично. В середине пятидесятых СССР и США реально стояли на грани войны, причём войны атомной. И если СССР на тот момент не располагал реально применимым к боевым действиям ядерным оружием, то в США всё было иначе.
Сбросив в августе 1945 года две атомные бомбы на японские Хиросиму и Нагасаки, американцы продемонстрировали Советам свою реальную мощь и показали, кто в мире хозяин. Не вы, азиаты хреновы, разбившие наголову фрицев в Европе и трёхмиллионную Квантунскую группировку в Азии, а мы, доблестные и отважные америкосы.
Американцы начали работать в этом направлении гораздо раньше нас, чему способствовал приток в США бежавших из фашистской Германии, еврейских умов. В штатах быстро разобрались, что к чему и тут же пристроили их к делу.
Кроме того, на тот период единственным средством доставки атомной бомбы были тяжёлые бомбардировщики дальнего действия, такие как В-29. У американцев такие были, а у нас нет. Для нашей разведки, так же не было тайной, что уже в сентябре 1945 года правительство США приняло секретный меморандум, согласно которому было отобрано двадцать советских городов, по которым следовало нанести ядерный удар. И это были не пустые угрозы – к декабрю 45-го у них было уже около 200 атомных бомб. А у нас ни одной!!!
Надо ли говорить о том, что такой диспаритет сил мог вызвать нешуточное беспокойство тогдашнего советского руководства, что, возможно и породило появление подобного рода сооружений…
Теперь Пилюгин почувствовал в себе достаточно сил, что бы продолжить дальнейшее исследование помещения, куда он таким странным образом попал.
На этот раз, он открыл левую дверь и оказался в небольшом коридорчике, маленькая дверь справа от него была открыта, заглянув туда, он увидел ванну с душем, туалет, зеркало и несколько шкафчиков. Обыскав их, Пилюгин нашёл мыло, большую стопку махровых полотенец, впрочем, совершенно бесполезных по причине их ветхости, бритвенные принадлежности, ножницы, одеколон, бинты, вату, зелёнку и еще много всякой дребедени, не имеющей для него никакой ценности.
Он подошёл к ванне, и, не надеясь вообщем то, на положительный результат, открыл кран. К его удивлению в кране громко зашипело, и оттуда потекла вода тёмно-коричневого цвета с отвратительным затхлым запахом.
Пилюгин вдруг почувствовал нестерпимое желание помыться и сменить одежду, он подошёл к зеркалу и увидел заросшего почти до глаз неопрятного старика со слипшимися от крови длинными волосами и больными слезящимися глазами. Увиденное поразило его - десять лет он не видел своего отражения, просто не чувствуя в этом никакой необходимости.
Он помнил себя цветущим 30-ти летним мужчиной, а теперь на него из зеркала смотрел измождённый 80-ти летний старик. У Пилюгина закружилась голова и он сел на пол. Минут через пять ему стало лучше, и он посмотрел на текущую из крана воду: удивительно, но она была почти чистой, без запаха, и только немного с желтоватым оттенком. Он подставил под струю руку – вода была ледяная.
«Да, такой не помоешься», - тоскливо подумал Пилюгин.
Он вышел из комнаты и подошёл к центральной двери, она была больше остальных, а её штурвал блокировался массивным хромированным замком, который как бы полукольцом обхватывал его снизу, не давая повернуться.
«Ну и хрен с ним, потом разберусь», - подумав так, он вернулся в центральную комнату, которую он про себя уже называл гостиная, и открыл последнюю, центральную дверь.
Он снова попал в небольшой коридорчик с двумя дверями, обе были открыты. Он свернул налево, и высоко подняв канделябр, осветил её. Почти всё пространство от стены и до стены занимала огромная прямоугольная ёмкость из нержавейки, а чуть поодаль, на бетонном основании стоял агрегат, о предозначении которого Пилюгин догадался сразу – дизель-генератор. Но как его запустить? Пилюгин не был специалистом в данной области и раньше видел дизель только на картинке в учебнике. Но тут ему на память пришли кадры из старого фильма, кажется про целинников, где мужик запускает тракторный пускач, намотав верёвку на маховик и с силой дёргая её.
Рассмотрев поближе агрегат, он нашёл и маховик, и узкую ленту из плотного материала, похожего на парашютную стропу, на одном конце которой был завязан узел. Пилюгин открыл краник топливопровода, и немного поработал рычажком ручного подсоса, затем обмотал маховик стропой и с силой дёрнул. Дизель чихнул, фыркнул и застучал, сначала как бы нехотя и аритмично, а затем всё ровнее и ровнее, постепенно выходя на оптимальные обороты.
Лампочки, скрытые под толстыми стеклянными плафонами с металлической сеткой, загорелись тусклым желтоватым светом, но и этот свет показался Пилюгину ярче солнечного и он даже на мгновение зажмурил глаза. В тумбочке у стены он нашёл большую банку тавота, тавотницу и маслёнку, и полчаса лазил по агрегату, смазывая его и закачивая тавот в указанные по инструкции точки, благо эта самая инструкция, нарисованная на куске жести, была приклёпана к станине дизеля рядом с табличкой завода-изготовителя. Сия табличка гласила, что агрегат изготовлен в 1943 году на заводе «Майбах», но Пилюгина это почему-то совсем не удивило. Наоборот, хвалёное немецкое качество, кажется, и в этот раз не подвело.
Неосмотренной оставалась теперь только одна комната, и воспрянувший духом Пилюгин поспешил туда. Эта комната сильно отличалась от всех других. Метров 25-30 в длину, по бокам у стен стояли стеллажи с армейскими ящиками и какие-то коробки. Справа, в специальной нише, он увидел большой сейф с хромированными ручками, а у дальней стены стояли ростовые мишени.
«Блин, ну прямо тир ДОСААФ», - подумал он и подёргал ручку сейфа - сейф был закрыт.
«Ладно, с этим хозяйством потом разберусь, потому как времени у меня, похоже, немерено. А сейчас - мыться».
Завершив эту мысленную тираду, Пилюгин быстрым шагом направился в ванную, попутно осматривая внутреннее убранство своего убежища, теперь уже при свете.
И тут на стене в гостиной он увидел то, чего раньше не замечал. Это был портрет Иосифа Виссарионовича Сталина. На картине неизвестного автора, Вождь всех времён и народов, в полуулыбке хитро щурил умные кавказские глаза, держа в правой руке свою любимую трубку. Пилюгин даже оторопел от неожиданности и уставился на портрет.
- Ну что, брат Пилюгин, хреново вам без меня? - как бы спрашивал Иосиф Виссарионович.
- Хреново, Коба, ой как хреново, - неожиданно вслух вдруг ответил ему Пилюгин, и глубоко вздохнув, отправился в ванную.
Вода, продолжавшая течь из крана, была уже совсем чистая и прозрачная. Он не удержался, и, подставив голову под кран, стал жадно пить, он пил впервые за несколько дней, просто осатанев от сладких консервированных компотов, пил долго и жадно, до ломоты в зубах. Наконец он остановился и вытер рот ладонью.
«Ай, как хорошо», - подумал он, - «но надо как-то помыться, привести себя в божеский, так сказать, вид».
По его прикидкам в таком бункере обязательно должен быть хоть какой-то водонагреватель, колонка или титан, на худой конец, и Пилюгин начал внимательно осматриваться. Тут он заметил стенной шкаф рядом с ванной, открыв его, он увидел белый цилиндрический аппарат высотой примерно метра два, с биркой «Телефункен» на боку. К нему были подключены водопроводные трубы, и подходил толстый электрический кабель.
«Вот оно», - удовлетворенно подумал Пилюгин, - «электрический проточный водонагреватель, снова немецкий – но это как раз то, что нужно».
Он повернул блестящий никелированный кран внизу цилиндра и нажал красную кнопку на боку агрегата. Тот сразу же загудел, зашумел и слегка завибрировал. Пилюгин снял с себя всю одежду и бросил её в угол, потом включил душ, и сел в ванну подставив своё тело под струйки тёплой воды. Чистая прозрачная вода, проходя сквозь Пилюгина, уходила вниз чёрно-коричневой жижей и с тихим чавканьем проваливалась в сток. Он не мылся уже десять лет и сейчас испытывал поистине вселенское наслаждение. Пилюгин вдруг почувствовал себя маленьким ребёнком, впервые попавшим под ласковый летний дождь, и от этого ему захотелось плакать.
Он сидел так примерно с полчаса, а может быть и целый час, затем, взяв мыло и мочалку, стал с остервенением тереть свою задубевшую, тёмную кожу и повторял эту процедуру до тех пор, пока вода не стала кристально чистой, словно сбегающий с высокогорных ледников ручей.
С головой было сложнее, хотя запекшуюся в волосах кровь смыла вода, рана на затылке ещё болела, и Пилюгин не знал, в каком она состоянии. Тогда он взял ножницы и стал состригать свои свисающие ниже плеч лохмы и бросать их в кучу своей грязной одежды. Он подстриг волосы как можно короче и несколько раз, осторожно вымыл голову с мылом. Затем подстриг бороду и побрился наощупь, тут же, сидя в ванной.
С трудом растеревшись разваливающимися в руках полотенцами, Пилюгин одно из них обернул вокруг торса, а второе накинул на плечи и подошёл к зеркалу. Ну, наконец-то, он смог узнать самого себя, впервые за десять лет они снова встретились – Пилюгин и его собственное отражение.
- Здравствуйте, Иван Петрович, с возвращением!
- Приветствую вас, товарищ Пилюгин, и вас так же.
И оба они рассмеялись. Старая одежда лежала в углу серым сиротливым комом, и он понял, что никогда в жизни больше не оденет это. К тому же, он почувствовал её омерзительный, смрадный до тошноты запах. Но одежда была нужна, и Пилюгин решил полностью исследовать склад, теперь уже совершенно уверенный, что хоть какая-то одёжка там, да найдётся.
Не долго думая, он стал открывать подряд все коробки стоявшие на складе. Находки удивляли и радовали его всё больше и больше. Он обнаружил испанское вино в больших пятилитровых, оплетенных соломой бутылях, несколько ящиков французского коньяка, ящик тонких гаванских сигар в герметичной упаковке, жестяные коробки с сахаром, чаем и монпансье, посуду, столовые принадлежности, матрасы и постельное бельё, электроплитку, чайник и даже пылесос, но одежды всё не было.
Наконец отодвинув в сторону два тяжёлых ящика, он увидел простой фанерный шкаф, открыв который понял, что нашёл то, что искал. В ряд, на деревянных вешалках висели чёрные костюмы и несколько демисезонных драповых пальто, на полках он нашёл комплекты нижнего офицерского белья и сразу же одел один из них, подходящий по размеру, внизу стояла пара старинного фасона ботинок, Пилюгин взял один из них и приложил к ступне – размер совпадал.
От времени кожа ботинок затвердела как камень, но это не сильно расстроило его. Откупорив одну из бутылок коньяка, он обильно полил им ботинки. По комнате разнёсся аромат благородного напитка. Пилюгин принюхался и отхлебнул прямо из горлышка. В животе у него стало тепло, а голова вдруг немного закружилась. Удивительно, но за все годы скитаний он так и не пристрастился к алкоголю, да бывало что и выпивал, но не систематически, а только по медицинским показаниям - ну что бы, например, согреться. Но этот по истине божественный напиток ему понравился, и Пилюгин отхлебнул ещё, а потом и ещё раз.
Коньяк донёс до него аромат виноградных гроздьев, нежащихся под ласковым южным солнцем Шаранты и шелест тёплого ветерка, осторожно пробегающего меж лозы. Вздохнув, он вылил остатки коньяка на ботинки, и, взяв матрац и постельные принадлежности, тихо и мирно пошёл спать.
По дороге в кровать, он с иронией подумал, что если бы убежище предназначалось, к примеру, Черчиллю, то вместо французского, здесь были бы запасы армянского коньяка, и ему, как дилетанту в данной области было бы сугубо пофигу, какой коньяк лить на ботинки. Хотя, говорят, хороший армянский коньяк - это вещь…
Он аккуратно заправил постель и накрыл её верблюжьим одеялом, потом прошёл к генератору и выключил его. Вернувшись назад с подсвечником в руке, он долго стоял, не решаясь лечь, понимая, что это тот рубеж, который означает переход его, Пилюгина, к другой жизни, жизни новой и непонятной, а потому пугающей. Подсознательно он чувствовал приближение каких-то событий, смысл которых был ему пока неизвестен, но всё прошлое, и годы скитаний и вереница последних трагических приключений, как бы подчиняясь неведомому дирижёру, вели его к этому таинственному месту, так круто изменившему его жизнь. Пилюгин задул свечи, и забравшись под одеяло мгновенно заснул, впервые без сновидений.
Продолжение: https://zen.yandex.ru/media/id/5d79745d95aa9f3dea0a582e/skarabei4-5d7a7a11fbe6e73d64157a69