Ранее мы говорили о том, как Гитлер относился к Муссолини, в этой же статье мы рассмотрим отношение Дуче к фюреру.
Отношение Муссолини к Гитлеру было гораздо более сложным. Со временем оно претерпело изменения, отражая политические цели дуче и изменчивую судьбу обоих диктаторов. В начале 1930-х годов Муссолини, например, не скрывал своего презрительного отношения к Гитлеру, считая его политическим выскочкой. Негативно относился он и к безумным расовым теориям фюрера. Вместе с тем дуче полагал, что сумеет использовать немецкого диктатора в собственных целях, либо играя на страхах Запада перед Германией, либо заключив с Гитлером союз.
Со временем Муссолини проникся едва ли не благоговейным восхищением перед военной мощью Германии, равно как и перед неординарной личностью фюрера. Не удивительно, что дуче, который любил говорить, что в Италии слишком много гитаристов, зато слишком мало воинов, инстинктивно потянулся к силе, которая исходила от Гитлера.
По словам супруги дуче, этот любовно-политический роман, который сам он был склонен рассматривать как «брак по расчету», вскоре начал давать свои горькие плоды. Как политическая фигура, Муссолини считал себя выше Гитлера. Хотя дуче и был готов признать превосходство Германии в военной области, вместе с тем он полагал, что его опыт политического лидера Италии, равно как и его мнение, является бесценным залогом успеха германо-итальянского союза.
Однако именно Гитлер диктовал политику стран «оси», точно так же, как он диктовал протоколы многочисленных встреч между ним и дуче. «К нам никогда не относились, как к партнеру, скорее, как к рабам, — вспоминал Чиано- зять Муссолини. — Буквально каждый шаг предпринимался без нашего ведома. Даже самые фундаментальные решения доводились до нашего сведения уже после того, как были воплощены в жизнь». Дуче неизменно раздражало то, что Гитлер никогда не спрашивал его мнения по важным вопросам, касающихся стран «оси», более того, уведомлял Муссолини о своих планах лишь тогда, когда тот уже никак не мог на них повлиять.
«Гитлер демонстрировал удивительную верность Муссолини, — писал Алан Булок, специалист по Гитлеру. — Однако никогда не питал к нему доверия». Гитлер постоянно волновался, как бы Муссолини и Чиано, которого фюрер терпеть не мог, не сообщили о его планах врагам, что, впрочем, они иногда делали. В этом отношении Гитлер как-то раз позволил себе редкую шутку: «Любой меморандум, который я отправляю дуче, моментально попадает к англичанам. Поэтому я пишу в них лишь то, что полагается знать англичанам. Это был самый быстрый способ довести что-либо до их сведения». (Гитлер обвинял не лично Муссолини в этих утечках, а, скорее, близкое окружение дуче.)
Хотя Муссолини частенько расходился в мнениях с Гитлером по важным вопросам и нелицеприятно отзывался о германском диктаторе за его спиной, ему ни разу не хватило мужества отстаивать свою точку зрения во время их личных встреч. Более того, во время них дуче, как правило, бывал удивительно немногословен.
«По мере того как итальянский диктатор все больше и больше нисходил до статуса гитлеровского вассала, — писал Пауль Шмидт, личный переводчик Гитлера, — он делался все более молчаливым. Когда я мысленно оглядываюсь на эту постепенную перемену в его поведении во время их многочисленных личных бесед, я склонен думать, что Муссолини одним из первых понял, куда ведет избранный им путь, и, безусловно, в отличие от Гитлера задолго предвидел ту катастрофу, которая маячила перед ними обоими».
