«Коробово – родина моя…»
По дороге из Вологды на Кириллов, в паре километров от Новленского, на самом берегу Кубенского озера – деревня Коробово…
С Николаем Митрофановичем Алексеевым в Воздвижении, где освящался храм, а после этого был народный праздник. Меня привлекла тогда гармонная игра – двое гармонистов «разминались» в сторонке перед выступлением. Подошёл, разговорились, познакомились… Николай Митрофанович очень интересно рассказывал о родной деревне Коробово, о гармошке. Тогда я и записал его телефон, чтобы встретиться для спокойного подробного разговора…
Родился Николай Митрофанович Алексеев в 1949 году в деревне с замечательным названием «Москва», Вотчинского сельсовета (ныне Новленское сельское поселение), неподалеку от Соринского озера. Так и в паспорте записано: «Место рождения – деревня Москва»… Давно уж нет той Москвы – только точка на карте. А карта лежит передо мной на столе. «Вот она – Москва», - Николай Митрофанович показывает. Он-то и не по карте знает родное Кубеноозерье – сколько тут дорог-тропинок пройдено!.. Последний житель Москвы уехавший из неё, примерно, в 1970 году – родной дядя Н. М. Алексеева.
Когда Коле был год с небольшим, семья переехала в Коробово. Отец его, Митрофан Степанович, был классным трактористом, бригадиром тракторной бригады, а в Коробове была машино-тракторная станция (МТС) – это и было причиной переезда. Так Коробово стало родным и самым дорогим для Николая Алексеева местом. Там прошло детство, там напиталась душа впечатлениями на всю жизнь, там свое личное счастье нашел – жену Надежду Николаевну, туда, где бы ни бывал, ни жил – душа рвалась, там, в родном Коробове, и сегодня, построив на месте старого родительского дома новый, живет большую часть года, родной деревне, озеру, землякам посвящает свои песни…
О Коробове, о Кубенском озере, о лодках и о гармонии, по признанию Николая Митрофановича, он может говорить бесконечно… Хотя, человек он, это сразу чувствуется – немногословный, не привык словами бросаться.
- У деревни Коробово очень выгодное географическое положение. На берегу озера, в устье реки Ельмы. Дорога от Вологды до конца 60-х годов была грунтовая – в году месяца три по ней можно было нормально проехать, поэтому водное сообщение тогда было основным. А в Коробове была пристань, сначала в озере, пока воду дамбой в Шере не подняли, потом уже на реке, прямо в Коробове, - рассказывает Николай Митрофанович. - Пять-шесть параходов за день приставало, колесные еще. У них маршрут был: Вологда – Сокол – Устье-Кубенское – Коробово – Бережное – потом по Порозовице до Кириллова. И обратно. Названия пароходов до сих пор помню: «Чехов», «Бакунин», «Достоевский», «Медвежьегорск», «Крылов», «Папанин». Поэтому у нас всегда оживленное, многолюдное место было. Кроме МТС, где работал отец, была нефтебаза, большие соляные склады. В 1961 году открыли льнозавод – ещё людей прибавилось, построили много двух-четырехквартирных домов. Жизнь кипела тогда… МТС располагалась в здании церкви Михаила Архангела. Когда церковь закрыли – не знаю. Наверное, ещё в тридцатые годы. Там берег у церкви от самого дна камнями выложен… Потом построили новые помещения для МТС, но что-то начальство передумало и МТС перевели в Песочное, что под Кубенским, а в новых помещениях и сделали льнозавод. Здание церкви хотели приспособить под Дом культуры. Колокольню разрушили – этому уже я свидетель был. Лебедку закрепили за комель огромной липы (их еще несколько осталось у развалин церкви), зацепили тросами и с помощью ручного ворота просто повалили. Со шпилем сорок метров высотой была… Так ничего там в церкви и не сделали, до сих пор развалины да остатки стен…
Что говорить – времена не выбирают, и дети принимали жизнь такой, какая она была. Бегали в школу в Новленское – зимой напрямую, по льду, в другое время по берегу и через старый еще деревянный мост. Конечно же, принимали участие во всех деревенских работах: и лен расстилали в колхозном поле, и сено для скотины (а коровы почти в каждом доме были) заготавливали…
- А косили как! - вспоминает Николай Митрофанович. - Ведь не давали в полях-то рядом с домом косить. На лодке за озеро ездили. Даже за Шелин мыс. Так что коровы у нас хорошего сена не едали – в основном осока была. Да и летом нельзя было косить, только уже в сентябре… Бывало, накосим, пока отец дальше косит, я на лодке отвезу, разгружу и обратно к нему. Потом надо было траву у дома разложить, высушить, что на сеновал, а что в стог уложить… Сколько людей погибло из-за этого сена, вернее из-за этих переездов с сеном. Озеро – это не шутка. Как волна вдоль озера разгонится – жутко… Я даже сам двух человек однажды спас. С дядькой поехали рыбачить. Смотрим, что такое?.. А у них лодка перевернулась, лежат оба на днище. Старик и парень. Пересадили их к себе, лодку к берегу подтянули. Они если бы и не утонули, так замерзли бы, если б на ночь там остались…
Конечно, кроме постоянного труда были у людей и праздники…
- Новый год, конечно, отмечали. Ёлка в клубе и на льнозаводе в красном уголке – обязательно. И в домах ставили. Не так богато украшали как сейчас, игрушки, в основном – самодельные. Подарков тоже в те времена, особо, не дарили. Жили-то небогато. Я, наверное, в шестнадцать лет купил себе первые брюки более-менее приличные, которые можно было и на гулянку надеть. А то все какие-нибудь перешитые. А в школу все годы выходил с одной полевой кирзовой сумкой. Вот как жили еще… Большим праздником, чем Новый год, считалась «Октябрьская». Это очень большой праздник был: все готовились, в гости ходили… Был еще старый деревенский праздник – Михайлов день, в честь церкви Михаила Архангела. Тоже, поздней осенью уже. Праздновали, гуляли. Мать у меня мастерица была – домашнее пиво делала. На Михайлов день, как правило, бочоночек пива готовила… Ну, у нас, ребят, и кроме праздников, конечно, свои забавы были: летом – кругом же вода – купание, рыбалка; зимой – на коньках бегали. У некоторых уже коньки и на ботинках бывали, у меня дак на валенках. Когда первый лед появлялся – сантиметров пять-семь, колотушку сделаешь – деревянный чурбак, к нему палку – и по реке бегаешь, смотришь, где рыба стоит. Успеешь, пока не ушла рыба, бьёшь колотушкой по этому месту, глушишь, потом пробиваешь лунку и достаешь рыбу. Вот такая и забава и промысел. Я это дело до страсти любил. А весной бегали смотреть на взрывные работы – у моста разбивали ледяные заторы, чтобы его не снесло. Взрывы были, как в фильмах про войну показывают. А мы ниже по течению с сачками уже стоим, рыбу глушёную вытаскиваем. По ведру и более налавливали. Тоже семье поддержка…
Ещё в школьные годы и к гармошке потянуло Николая Алексеева. Да так, что стала гармонь – главным и любимым делом его жизни.
- Учился в восьмом классе, были зимние каникулы, - снова Николай Митрофанович вспоминает, - и я пошел, «по- вотчински» говоря, «на Москву», к дяде. У него гармошка была, больше взять было негде, а захотелось научиться. Двадцать пять километров шел. Гармошка у него была маленькая, «хромка». «Дай, - говорю, - попробовать, может, чего получится». Гармошку в рюкзак и обратно в Коробово. Вот тогда и стал учиться играть. Никто ничего не показывал, все на слух подбирал. Потом уже с отцом купили гармонь «Беларусь», в магазине в Новленском… А после школы меня пригласили работать в Новленское, в клуб, заведующим. Я уже неплохо играл. Там и баян освоил. Два года до армии в клубе и работал. Молодежи было очень много. Работы хватало. Кроме танцев – вечера, концерты. Была у мена бригада – ходили в Вотчу, бывали с концертами в Березниках, в Нефедове, в Коробово… Да во всех окрестных деревнях, где были клубы – мы выступали. Я уже всё больше на баяне играл… Перед армией пару месяцев еще на льнозаводе поработал. И ушел в армию. На этом моя музыкальная деятельность на долгие годы и закончилась.
В армию Николая Митрофановича призвали в войска ПВО. После окончания срочной службы он женился и остался на сверхсрочную службу. Жена, Надежда Николаевна, тоже из Коробово, знакомы они были с детства.
- Я ещё в клубе работал – она моей невестой была, из армии ждала…
Часть стояла в Кичигино. Жили тринадцать лет, до увольнения с военной службы, в Огарково.
- Предлагали и учиться, и в Москву звали служить – от всего отказался. Хотелось быть поближе к своим старикам, хоть со службы и нечасто удавалось в Коробово вырваться. Да и гармонь с баяном совсем забросил.
После армейской службы была служба в отдельно дивизионе ГАИ, учёба в Орловской школе милиции, которую Николай Митрофанович окончил с красным дипломом… Все эти годы, а жили уже в Лосте, баян лежал на шифоньере, а гармошки и вовсе не было – не до того было. Но в Коробове стал чаще бывать…
Отслужив положенный срок, Николай Митрофанович устроился работать на железную дорогу, ещё семнадцать лет обслуживал аппаратуру.
- Сначала у меня в здании конторы мастерская была, а потом перевели в компрессорную. Там появилась возможность побыть одному… Да в это же время, - сама судьба, видно, подталкивала, - почувствовал, что у меня немеют на руках пальцы. Надо было разрабатывать. Сначала взял у знакомых гармошку, потом свою заимел. Стал вспоминать, пробовать. В пятьдесят три года. Тридцать лет не играл. В мастерской и играл, там никому не мешал. Вечерами после работы до мокрой спины играл, руки разрабатывал.
В это же время познакомился Николай Митрофанович с известным вологодским радиожурналистом, многолетним ведущим передачи «Вологодская гармонь» Николаем Коробовым.
- Вот эту, гармошку, кирилловскую, мне уже Николай Александрович подсказал, где достать. У меня была сначала «двадцатипятка» - по двадцать пять кнопок с каждой стороны, а эта 21 кнопа и 12. Нигде больше я таких гармошек не видел, не считая маленьких саратовских, везде «двадцатипятки»… Я попросил Коробова достать мне магнитофонные записи гармонной игры. Он это сделал. Слушал я наших лучших гармонистов – и очень мне захотелось играть так же. Играл и играл. В результате этих занятий, пальцы у меня пошли на поправку. Правда, на улице в холод играть не могу.
Первое публичное выступление состоялось в 2006 году в Вологде, в городском Дворце культуры.
- Волновался очень, но приняли хорошо меня. Исполнял я тогда «Северную кадриль» Сергея Алексеева и свою песню о родной деревне.
С тех пор Николай Митрофанович и в Иванове на фестивале «Играй, гармонь» побывал, да и со многими лучшими гармонистами области познакомился. Да и сам одним из лучших стал…
- Лучшим гармонистом области из непрофессионалов я считаю Сергея Васильевича Алексеева, он живет под Череповцом в Малечкино. Познакомил меня с ним Николай Коробов. Вот глядел я на своего однофамильца, Сергея Алексеева, слушал его игру и думал – как можно так научиться играть? Как вообще после него играть? До того меня его игра тронула… Много чего я взял у него. Много чего он мне рассказал, показал… Дружу я с Виталием Румянцевым из Березников, он тоже отличный гармонист. Настоящий профессионал, конечно, Николай Филин из Кубенского, прекраснейший мастер – Геннадий Голубев из Кириллова…
И снова наш разговор вернулся к родной деревне Николая Митрофановича – Коробову. Ей он посвятил одну из своих песен, к которой написал и слова и музыку.
- Давно мне хотелось написать про родину, она у нас какая-то особенная. Отразить простор – озеро, реку…
Вот слова этой песни:
Коробово – родина моя,
Над водою алые закаты.
С детства мной любимая земля,
Память о тебе по жизни свята.
Кромка леса, ивы вдоль реки,
Озеро и эта даль без края…
Слышно, будто плачут кулики
В тишине, у берега порхая.
Помню нежный шелест тростников,
Крики на просторе белых чаек,
И лихие байки рыбаков –
У костра улов свой отмечают.
Здесь пошёл я в школу в первый класс,
И любовь здесь первую я встретил.
По весне смолил крутой баркас,
Годы пролетели – не заметил.
Милые окрестные поля,
Речка Ельма звёздами искрится.
Дом родной и Родина моя
Навсегда в душе моей хранится.
- На месте родительского дома я поставил новый, - продолжает рассказ Николай Митрофанович. - Один срубил. Небольшой, но хороший получился домик. Говорят, кто сделает лодку – тот сделает всё, а я – пять лодок с отцом делал, шестую уже сам, и она двадцать лет мне служила. Это всё с детства во мне. Где лодку делают или мотор лодочный перебирают – обязательно я тут. Всё что связано с деревенским бытом – я могу сделать сам. Так всегда было в деревне – мужики умели делать все. За домом у меня баня, у дома – огородик, 95 кг помидоров в этом году в теплице сняли. Всё цветами усажено – этим жена у меня занимается… Из местных сейчас, конечно, там уже одни старики живут. Для молодых после закрытия льнозавода работы в Коробове не стало. Есть и такие, как я – зимуют в городе. В основном, теперь дачная деревня стала. Место удобное. Настроили дач от самой большой дороги, каждый метр занят. Деревня перестала быть той деревней, что раньше – с открытыми дверями и без заборов. Теперь кругом тыны двухметровые. Все обособились, не дружно живут. Многие и не знают друг друга. Не то стало Коробово, - вздыхает Николай Митрофанович. - Все зациклились на своих огородах усадьбах. Случись беда – будет ли между нынешними людьми такое братство, как в войну, например, было? Не знаю…
У Николая Митрофанович и Надежды Николаевны сын Сергей, работает водителем на «Скорой». В технике он разбирается, по признанию отца, не хуже его.
- А машины знает – мне уже за ним не угнаться. Это ему дано. - С гордостью Н. М. Алексеев говорит.
Ещё у Николая Митрофановича внучка и внук, школьники: Алёнка да Колька. Его радость и грусть…
И вновь он берёт в руки гармошку. Играет «русского», «Северную кадриль», «Цыганочку», «Прощание славянки»…
Ох, как играет!.. Жаль – никакими словами игру эту не передать. Пальцы-то так и летают по клавишам. Меха – то расходятся во всю ширь, то толчками сжимаются. И расходятся снова. И гармонист, то прильнёт к гармошке, будто слушает её, то откинется, будто не только гармошку растягивает – душу распахивает… И дальше, дальше… Глаза прикроет – словно уже и не здесь, а где-то там, может на Коробовских, Кубенских просторах летает душа его…