Итак, обмен удерживаемых лиц между Россией и Украиной состоялся. Были вещи, о которых не принято говорить до обмена. Потому что любые опасения, подозрения, пожелания в этом трудном процессе, когда что-то переносится, меняется, оказывается под угрозой срыва и т. п., выглядели бы несвоевременными и неуместными. Но есть вещи, о которых поздно говорить и сокрушаться после обмена.
Субботние события показали, что даже люди, посвященные в детали обмена и списки, не смогли повлиять на полное соответствие конечного результата предшествующим ожиданиям. Накануне обмена адвокат Валентин Рыбин пытался привлечь внимание к своему подзащитному Руслану Гаджиеву, которого так и не доставили из Артемовска в пункт сбора. Иначе говоря, Украина нарушила договоренности. Но, как и в декабре 2017 года (когда украинская сторона в последний момент вообще вернула всех россиян в СИЗО), обмен не был сорван.
Вопрос, почему Украине удается продавливать результат, нарушая договоренности, остается открытым.
Есть вещи очевидные. Любой обмен – радостное событие, особенно для тех освобожденных, которые находились в СИЗО с 2014 года, как Евгений Мефедов. Но негоже закрывать глаза на факты, не менее очевидные. Танкист-ополченец Гаджиев, попавший в плен в бою, был возвращен с обмена в декабре 2017 года и выброшен из обменного списка сейчас. Его адвокат не раз подчеркивал: Гаджиев признавал вину в суде для скорейшего оглашения приговора только потому, что его готовили к обмену. В итоге все ожидания были обмануты, а гарантии перечеркнуты. Дважды. И трудно объяснить близким военнопленного, почему Руслан оказался менее важен для «списка 35», чем, например, двое военнослужащих РФ в Крыму, которых украинские спецслужбы выманили и захватили на нейтральной полосе (то есть люди, ранее служившие на Украине и обвиненные там в дезертирстве, лишь по собственному раздолбайству попали в тюрьму, «купившись» на передачу им документов с «материка»).
И уж тем более трудно объяснить появление в обменном списке гражданина Украины Еремина. Журналист Максим Равреба пишет в Facebook, что известно об этом гражданине: «Председатель избирательной городской комиссии от ОПЗЖ. Избил дедушку, который рванулся к Бойко». О чем это говорит? Наверное, о том, что лидеры партии «Оппозиционная платформа – За жизнь» по-прежнему влияют на результаты обмена. И о том, что известный видеоблогер Анатолий Шарий поторопился списывать со счетов Медведчука как актора этих процессов: «Медведчук оказывается не у дел… Получает оплеуху. Он не присутствует нигде».
Дескать, лавры освободителя достаются В. Зеленскому. Сомнительное утверждение, судя по результатам обмена. Россиянин Гаджиев выбывает из списка; освобожденный украинец, работавший на ОПЗЖ на выборах, летит в Москву, а самый старший политзаключенный 85-летний Мехти Логунов вообще в обменный список не попал и продолжает томиться в украинской тюрьме…
Президенту Зеленскому, безусловно, пошел в плюс сам факт обмена. Очень контрастным получилось противопоставление старого президента новому. Москва отказалась иметь дело с Порошенко (о чем с ним можно говорить?) и выписала кредит доверия Зеленскому. Но сразу же после обмена от Зеленского последовал «цирк» с наградами и присвоением новых званий освобожденным украинским морякам.
Здесь важный момент. Трудно представить, чтоб были награждены или повышены в званиях те освобожденные военнослужащие РФ, которые вполне законно (хотя и безответственно) вышли на нейтралку в пограничной зоне. В случае же с награждением украинских моряков ситуация совершенно другая: незаконно пересекая госграницу РФ, они явно шли на преступление, пусть и выполняли приказ командования. Эти 24 моряка отпущены под обязательство украинского омбудсмена (по остальным 11 заключенным, вернувшимся на Украину, было подписано помилование). Президент Зеленский ради пропагандистско-патриотической помпы (взяли верх актерский рефлекс и желание лишний раз сорвать аплодисменты публики и выдавить зрительскую слезу) допустил стратегический просчет.
Мы видим, как Порошенко лихорадочно приписывает себе главную заслугу. Дескать, морской трибунал Украина выиграла еще при нем, и это повлияло на окончательный результат. Демагогия обанкротившегося политика объяснима. Порошенко ничего больше и не остается, как делать хорошую мину, напоминать о своем мифическом вкладе в освобождение моряков. Просчет Зеленского в том, что в «морском вопросе» он ступил на кривую тропу, проторенную предшественником. Зеленский встречал в аэропорту моряков-«героев». Он продолжает линию Порошенко, вместо того чтоб оттолкнуться от нее. Новому президенту следовало бы встречать в аэропорту моряков, ставших жертвами политической авантюры Порошенко, но не героями их объявлять, а извиниться перед ними за государство и предыдущего Верховного главнокомандующего. Это был бы разумный и прагматичный подход: власть Порошенко подставила вас и привела в тюрьму – я же сделал всё для вашего освобождения. Но Зеленский выбрал дешевый пафос…
Вернемся к сомнительной роли лидеров ОПЗЖ. Можно сколько угодно теряться в догадках, почему такой-то политзаключенный или военнопленный остается в тюрьме, а представитель избирательной комиссии от ОПЗЖ занял в списке чье-то место. Ответа мы не получим. Да, действительно, в процессе обмена очень много хитросплетений. Недоумевать могут обе стороны. С российской стороны звучит вопрос: «Как же так, отдали диверсанта Панова, задержанного в Крыму в 2016 году?!» С украинской стороны патриотическая общественность негодует: «Применено помилование к Юлии Прасоловой, обвинявшейся в теракте против полковника СБУ Хараберюша в Мариуполе». У патриотической общественности мозги ведь устроены так, что она не сомневается: именно эта женщина и взорвала начальника главного отдела контрразведки управления СБУ в Донецкой области…
Можно бесконечно рассуждать о равноценности или неравноценности списков. Но есть вещи очевидные. Лидеры ОПЗЖ демонстрировали показательное неравнодушие к судьбе украинских радикалов Карпюка и Клыха, проведывали их в «Лефортово». Но не проявляли никаких подобных сантиментов в отношении своих сограждан, сидящих в украинских тюрьмах по сфабрикованным политическим делам. Более того, один из главарей УНА-УНСО Николай Карпюк, как только ступил на украинскую землю, удивил публику своими откровениями: «У меня есть определённые отношения, может, вас это удивит, я знаю, что Вадим Рабинович в оппозиционной партии «За життя», но у меня с ним хорошие отношения со времен последнего майдана, он нам очень сильно помогал. Хоть он сейчас там в оппозиции, в действительности он был таким майданщиком, что мама не горюй. Если бы вы знали всё, что он сделал!»
Мы можем сколько угодно говорить и о потеплении в отношениях с Э. Макроном. Но и обольщаться тоже не стоит. Президент Франции в Twitter приветствовал освобождение режиссера Олега Сенцова. Но о существовании режиссера Олега Сагана (действительно профессионального кинематографиста), сидевшего по надуманному политическому обвинению в украинской тюрьме, Макрон вроде бы и не знает. Возможно, дело не в избирательности Макрона, а в недоработках российской стороны, в неповоротливости пропагандистской машины. Если Запад знает псевдорежиссера Сенцова как «узника Кремля» и не знает режиссера Олега Сагана как узника совести, значит, мы проигрываем украинской пропаганде. И не надо надеяться, что нам помогут в этом Макрон или Рабинович. Всё нужно делать самим и надеяться на себя…
Журналист Павел Волков, сам побывавший в шкуре политзаключенного в украинском СИЗО, поделился с редакцией «Ритма Евразии» своими соображениями о субботнем обмене: «Основной вопрос к списку: почему в нем 70% граждан Украины, а многих российских граждан, находящихся в украинских тюрьмах, нет? Отсюда непонимание: согласно каким законодательным нормам граждан Украины передали в Россию? Второй основной вопрос – каким образом из Украины в Россию передали гражданина Молдавии Петра Мельничука? Я уже не спрашиваю, как его могли судить за госизмену Украине? Почему освобожденные из-под стражи до того Мефедов и Вышинский согласились на обмен, понять можно – родные, семьи в РФ, в Украине им делать нечего, уголовное преследование не закончено и т. д. Но почему на обмен пошел Станислав Ежов (переводчик премьер-министра Гройсмана, обвиненный в государственной измене. – Ред.), которого тоже задолго до события отпустили под домашний арест? Он находился не в СИЗО, вместе с семьей, мог бы доказывать свою невиновность. Но явно именно под обмен неожиданно подписал признание вины, соглашение с прокурором и получил условный срок. В данном случае я просто говорю о том, что есть люди, которые еще в СИЗО и которым обменяться было бы принципиально важнее, чем тем, кто под домашним арестом, залогом или тем более личным обязательством (даже не упоминаю случай с женщиной из Артемовска, которая уже вообще была на свободе). Речь прежде всего о Мехти Логунове, Дарье Мастикашевой, Андрее Татаринцеве и многих других, особенно в Харькове и Одессе».
Волков отмечает, что, несмотря на такие «корявости» обмена и множество вопросов, субботнее событие следует тем не менее оценивать позитивно. Журналист-правозащитник принципиально не согласен с теми, кто говорит о неравноценности (как будто есть люди «более ценные» и «менее ценные») или исходит из принципа «всё или ничего». «Видимо, такие товарищи не испытали на своей шкуре прелести украинских централов, и слава Богу, что не испытали, – говорит Павел Волков. – Но там становишься сдержаннее и терпимее к другим. Поэтому часть лучше, чем ничего. А медленно и постепенно – лучше, чем никак. Герои те, кто мучались и пошли на обмен, герои те, кто продолжают бороться за оправдание, герои те, кто ежедневно не дает народу забывать об этих людях. И да, для спасения остальных придется потрудиться. А как ещё?»