Когда в СМИ попадают скандальные факты о дележе денег внутри семей российских миллионеров, речь чаще всего идет о разводах, а не о наследстве. Но это не значит, что российские миллиардеры не задумываются над тем, кто станет их наследниками. Три года назад Александр Мамут и Михаил Фридман вызвали шок заявлением о намерении не оставлять огромное наследство детям, а пустить деньги на благотворительность.
Александр Мамут даже разразился тогда большой колонкой в Forbes о том, почему наследство может быть опасным. «Хорошему отцу надлежит оставить детям нечто совсем другое. Деньги ради денег — вещь бессмысленная, унылая, искореняющая человеческую суть.
Прожигание папиного добра едва ли может стать достойным содержанием бытия. Найти свой путь, добиться успеха самостоятельно — в этом, наверное, заключается смысл жизни».
Капитализм в России молод. Ключевые персонажи бизнеса еще не ощущают необходимости думать о своем уходе. На Урале дело обстоит так же, как и в среднем по России. Главе «Русской медной компании» Игорю Алтушкину – 48 лет, президенту Группы Синара Дмитрию Пумпянскому – 55 лет, деловеперу, владельцу галереи «Главный проспект» Олегу Гусеву – 55 лет, строителю первого небоскреба Екатеринбурга - Андрею Гавриловскому – 56 лет, совладельцу «Общества «Малышева 73» Игорю Заводовскому – 50 лет, основателю «Сима-ленда» Андрею Симановскому – 59 лет, гендиректору Уральской горно-металлургической компании и УГМК-Холдинг Андрею Козицыну - 59 лет.
Продолжая тему наследования, Александр Мамут в своей колонке отметил: «В России нет ни одного человека, родители которого могли бы дать пример, как распорядиться наследством. Наше поколение первое. И на нас лежит особая ответственность».
Но как бы не защищали себя владельцы больших состояний от возможных катаклизмов с наследством, обычно все идет не по плану. Мы решили рассказать о том, кому доставались самые крупные уральские состояния прошлого. Как планы харизматических лидеров, создававших богатство, воплощались в реальности.
Свои первые крупные деньги Акинфий Демидов сделал в 25 лет, когда отправил первый железный караван с Урала в европейскую Россию. Сорок лет он прилежно собирал капитал, чтобы в конце пути встать перед выбором: кому оставить империю? Размер имущества впечатлял. Сегодня Демидов занял бы место в первых десятках списка Форбс. Более двадцати металлургических заводов, земли, полные железом, медью, золотом и платиной, леса, десятки тысяч крепостных. Наследниками могли стать трое сыновей от двух жен и дочь. Дочь при разделе имущества учитывать не стали. Историки спорят, чем было продиктовано желание Демидова обойти двух старших сыновей в пользу младшего. Факт остается фактом. Все имущество было оставлено младшему сыну Никите. Двум другим наследникам - Прокофию и Григорию - достались скромные владения и копи в европейских губерниях.
Но мириться с положением дел братья не стали. Оспорили завещание. Прокофий и Григорий подали прошение на имя Елизаветы Петровны. Старшие Демидовы готовы были рисковать, вмешивая в процесс государство. Императрица удовлетворила их жалобу. Судебная тяжба длилась почти десять лет. Власть провела переоценку имущества и поделила его на три равные части. Старший сын Прокофий получил невьянские и нижегородские заводы, Григорий – предприятия Тулы и Приуралья, Никита – нижнетагильскую промышленность. В третьем поколении (Никита и Акинфий – первые два) с трудом собираемое имущество было разделено. Часть имущества перешла к государству. Прокофий продал свою часть заводов. Из-за раздела имущества самый амбиционный проект Акинфия Демидова – Невьянская башня, оказалась в чужих руках. История раздела с трудом собираемого имущества вышла громкой, но не последней.
Вторым на очереди оказался человек, который скупал бывшую демидовскую собственность - Савва Собакин-Яковлев.
Этот капиталист так же, как и Демидовы сделал головокружительную карьеру - от крестьянина до миллионера. Как писал один историк: его возвышение не имело себе равных ни по темпам, ни по приемам обогащения. Существует легенда, что в самом начале он торговал мясом с лотка на улице и выкрикивал, нахваливая товар. Его зычный голос понравился императрице Елизавете и она решила его наградить. Савва Собакин стал поставщиком телятины к столу императрицы. Высокое покровительство к 1746 году позволило Савве заключить ряд выгодных сделок. Он поменял фамилию с Собакина на Яковлев. Поднялся на винных откупах, потом купил несколько мануфактур по выработке льняных полотен. От текстиля перешел к металлу. Купил 16 чугуноплавильных, железоделательных и медеплавильных заводов на Урале, в том числе знаменитые невьянские, алапаевские и Верх-Исетский заводы, построил еще шесть заводов и стал мультимиллионером. Капиталы Яковлев стал накапливать с 35 лет, период деловой активности у него, как и у Демидова, продолжался около сорока лет. Умер он в 71 год. Претендентами на огромное наследство Саввы Яковлева выступили: его жена Мария Ивановна, сестра Степанида, сыновья Петр, Гавриил, Иван и Сергей, дочь Анна и дети Михаила Саввича Николай, Иван, Михаил, Григорий, Савва, Мария и Анна.
По завещанию основное движимое и недвижимое имущество должно было оставаться в нераздельном владении четырех сыновей и вдовы. Савва Яковлев стремился к тому, чтобы его потомки продолжали иметь не только богатство, но и общественное положение: «Движимое и недвижимое имение предоставляю вообще, по желанию их, владение, потому что сия часть недвижимого имения сопряжена с такою экономиею, что в разсуждении оной, по распоряжению моему, учрежденной, без разорения доходу раздроблять его не можно; а сверх того и опыты доказывают, что от частых раздроблений при разделах приходят многие домы в упадок». Савва Яковлев завещал, чтобы его наследники владели имением совместно или назначили уполномоченного для управления.
Наследников не устроило такое положение дел. Они начали судиться за наследство, объявив умершего отца недееспособным. Разбор жалобы наследников императрица приказала поручить «Совестному суду». Мнения посредников разделились. Одни считали, что завещание нужно исполнить, другие указывали на противоречие его с законом.
Наследники готовы были дать поживиться государству, чтобы имущество не досталось конкурентам. На время раздела первому департаменту магистрата была поручена опека над общим имением, оставшимся после Саввы Яковлева. Савве Яковлеву не удалось воплотить в жизнь свою мечту об едином, могущественном торгово-промышленном доме своей семьи.
Дележ имущества происходил некрасиво, со скандалами, вооруженными нападениями, диверсиями. После раздела 10 марта 1787 года заводское хозяйство Яковлевых окончательно распалось. Условия раздела были утверждены указом императрицы от 27 июля 1787 года. Но споры между наследниками Саввы Яковлева продолжались до начала XIX века. Тяжбы подорвали благосостояние Яковлевых.
Савва Яковлев собирал свою империю постепенно, покупая заводы от разных лиц и постепенно сливая в корпорацию. В ее единстве он видел залог успеха и завещал не делить хозяйство. Но его планам не было суждено осуществиться.
Наследники Саввы Яковлева продолжили деятельность отца по развитию своих уральских заводских хозяйств, строительству новых заводов. Однако из-за раздела они уже не имели тех возможностей, которыми обладал их отец. Среди Яковлевых не нашлось человека, который бы смог продолжить предпринимательскую деятельность знаменитого основателя этой династии.
Дележ наследства владельца Сысертских горных заводов Алексея Турчанинова в конце XVIII века, тоже дал немало выгоды судейским чиновникам и затянулся на годы. В отличие от своих коллег по миллионам, Алексе Турчанинов не оставил завещания. Раздел наследства должен был осуществиться в законном порядке между всеми его наследниками, а их оказалось очень много. Кроме вдовы ими были признаны три сына – Алексей, Петр, Александр и пять дочерей – Екатерина, Наталья, Елизавета, Надежда и Анна. Имущество делилось на 14 частей, 2 из которых, как полагалось по закону, получила мать, по 2 1/3 части достались каждому из сыновей и по 1 – дочерям. Земли и имения смогли поделить мирно, заводы, как «нераздробимое владение», остались в общей собственности всех участников, каждый из которых считался владельцем отошедшей ему доли.
Сысертские заводы были «совместной собственностью» семьи. Война за наследство разгорелась между матерью Филанцетой Степановной и одной из дочерей – Натальей.
В 16 лет Наталья вышла замуж за обер-бергмейстера Николая Колтовского. Он управлял ее имуществом до ее совершеннолетия. Колтовская времени на мужа не теряла. Вскоре она стала фавориткой императора Павла, нашла покровителя в лице президента Коммерц-коллегии, знаменитого поэта Гавриила Державина.
Мать на первых порах действовала успешнее дочери. Она стала выкупать доли наследства или получать их в управление. Тем временем Наталья Колтовская укрепляла связи в постелях высших российских чиновников. Она стала гражданской женой российского посла в Вене Дмитрия Татищева и взяла у матери и иных наследников реванш.
Время шло, заводы по-прежнему оставались без денег, кредитование их было приостановлено. Доходы стремительно снижались. Поэтому некоторые из наследников не выдержали и стали продавать свои паи.
Наталья Колтовская оказалась проворливее и расчетливее других и постепенно скупила права на землевладение у части родственников и сосредоточила в своих руках значительную часть наследства. Искусственно раздробленное хозяйство вновь оказалось в одних руках, но положение это уже не спасло. Сысертские заводы (место, где родился Бажов) функционировали, но сверхдоходов владельцам не приносили.
История уральских капиталистов прошлого показывает, что у истоков больших состояний как правило стояли молодые харизматичные лидеры, которые завязывали на себе управление хозяйством. Первый серьезный капитал у них появлялся к 25 годам, а сама империя складывалась примерно тридцать-сорок лет. Смерть основателя приводила к неизбежному кризису, в котором выживали только сверхбогатые. Интересно, какую стратегию наследства выберут уральские миллионеры – оставят все детям, передадут управление в другие руки, пожертвуют на благотворительность, отойдут от дел заранее?
Татьяна Мосунова