Каким образом в советское время отбирали пилотов в летный отряд, обслуживающий президентов? За что летчики не любили Раису Горбачеву? Как Борис Ельцин заставил пилотов совершить должностное преступление, которое могло закончиться катастрофой?
Бывший командир борта номер один – самолета, на котором летают президенты, – и экс-глава летного отряда «Россия» Владимир Федорушкин рассказал НТВ о своей профессии. Я расшифровал наиболее интересные фрагменты. Далее приводится прямая речь Федорушкина.
«Все прослушивалось»
Я для интереса посчитал – с 1985-1986 года у меня получилось больше тысячи полетов с высшими лицами государства. А как говорили в советское время, полет с первыми лицами приравнивается к боевому вылету.
О трудоустройстве
Меня вызвали в отдел кадров 65-го летного отряда и сказали, что хотели бы попросить меня поработать в 235-м отряде (сейчас это специальный летный отряд «Россия», который занимается авиаперевозками первых лиц государства – прим. БП) вторым пилотом на Ил-18 на обычных рейсах Москва – Краснодар – Москва. Там были такие ежедневные рейсы у них. Они сказали: у нас не хватает вторых пилотов, летнее время, отпуска… Я у них три месяца работал.
Это было очень хитро сделано. Им нужно было посмотреть человека в деле. Они давали пилотирование, взлет и посадки, проверяли, как я с экипажем контактирую, как я вообще в коллективе эскадрильи общался. Присматривались не только в руководстве эскадрильи, а еще и в девятом управлении КГБ, которое курировало 235-й отряд. И когда закончились три месяца, я вернулся в отдел кадров 65-го, мне говорят: «Мы вас переводим в 235-й».
Я говорю: «Меня спросить-то надо?». Они удивились: «Да вы что, вы еще думать будете?» – «Нет, не буду». Так я попал в 235-й отряд.
Девятый отряд КГБ – они вроде невидимые ребята, но я всегда ощущал их присутствие. Кабинеты, где мы готовились к полетам, маленькая кухонька, зал заседаний – все это прослушивалось, чего уж там говорить.
Над поездом Брежнева
Поначалу основная работа была – конечно, барражирование. Самолет становился ретранслятором для связи первых лиц государства. Самое примечательное было – это поездка Брежнева на Дальний Восток поездом. Вот это была песня, а не работа.
Поезд шел больше двух недель, потому что он днем ехал, а на ночь оставался в тупике, и Брежнев спал. Колеса не должны были стучать, человеку нельзя было мешать, он уже был в возрасте. Но все равно, даже когда он спал, наш самолет все равно всегда висел над поездом, обеспечивая связь.
Второй пилот борта номер один
С Горбачевым на борту всегда была его супруга Раиса Максимовна. Она была очень высокомерная женщина, мягко говоря. Первую скрипку все-таки играла она. По крайней мере, в бытовом отношении. Не знаю, как в политическом.
В самолете она была главной и всегда была чем-то недовольна. Был случай, когда поменяли начальника отряда 235-го Майорова Алексея Григорьевича. То ли на нее как-то не так посмотрел, то ли что-то сказал. Не знаю. Просто уволили человека с этой работы, и он ушел на пенсию.
Она людей не замечала. Она проходит и как будто никого не видит. Если поздороваться, она могла даже не ответить.
Как Ельцин к королеве спешил
Потом был Ельцин. Они себе там немножко усугубляли. Ну, естественно, нам это было неизвестно, но известно было и понятно после того, как прилетали. Это было немножко заметно.
Вдова Ельцина – Наина Иосифовна – скромнейшая женщина. Мы не общались, но я видел. Она его оберегала, очень была внимательна к своему мужу. Никогда не появлялась на глазах прессы, очень скромная хорошая женщина, такая домашняя. По сравнению с Раисой Максимовной – это было небо и земля.
Однажды с Ельциным летели в Лондон. Мы прекрасно знали, что в Лондоне туман. Он сказал, что «меня ждет королева и никаких уходов на запасной». Заходили – очень долго я боролся с собой: когда ж я увижу полосу. Нету, нету, нету. Штурман отсчитывал высоту, надо было уже самолет потихонечку выравнивать. И вдруг с высоты 10 метров я увидел под собой белый отблеск, белый-белый ковер такой, саму полосу не вижу, но ковер вижу.
И я понял одно, что полоса подо мной. Я слушал штурмана, который выдавал скорость подхода к земле. Я потихоньку выравнивал, малый газ, и мы сели. И когда Борис Николаевич уехал, к нам подошел мужчина, он представился, как руководитель полетов аэропорта Хитроу. Тогда было такое время, когда на Западе все были друзья. Он попросил посмотреть кабину. Я, естественно, спросил у ребят из комитета, они говорят: да пусть смотрит.
Ну добро дали – и все. Авионика у нас еще 60-х годов с небольшими изменениями в лучшую сторону. Он зашел в кабину, посмотрел и очень удивился. Говорит: "Я наблюдал за вашим заходом по локатору, удивительно, как вы точно зашли и мягко сели", – поблагодарил.
Потом мне сделали выговор. Мы были обязаны уйти на второй круг или на запасной аэродром, потому что я нарушил авиационные правила. Время такое было – Союза не было, Министерства гражданской авиации, которое нас держало в ежовых рукавицах, тоже не было.
Продолжение о полетах с Владимиром Путиным – здесь.