НАШ САД
(Записки седого Бобра)
Бобриков Игорь Борисович.
С высоты три-четыре тысячи метров, видится белый прямоугольник, с расстояния нескольких десятков метров - сад, вплотную - старые, мощные деревья, сплошь покрытые цветами. Листьев нет, только цветы. В юго-восточной части, в самом уголке - небольшой столик с шипящим самоваром, кресло и в кресле, виновник того, что в штабе тишина, мухи звенят по стеклу, одинокий писарь стучит на машинке впустую, т.к. читать и подписывать некому. Штаб пуст. Замерший у знамени части часовой, не в счет. Командир попивает чаек, глаза его прикрыты. Его и как будто нет здесь. Не известно почему, зачем, но в, разом вспыхнувший цветением, сад наш начальник уходит на целый день, ежегодно, по словам старожилов, все послевоенные годы.
Рядом нет никого. Один. Если присмотреться поближе: на столе, опираясь на сахарницу, стоит иконка. Матерь Божия держит на руках, прильнувшего к ней, Младенца Христа. Значит не один наш командир, втроем. У него в кабинете, на столе, иконочка чуть поболее, но образ тот же.
Заместитель по политической части частенько на эту тему затевает разговор, командир спокойно выслушивает своего первого помощника, кашляет в кулак и спрашивает:
- А ты зачем всех молодых водишь по храмам?
- Учу Родину любить, ответствует первый зам.
Ну, вот. А мне недосуг ходить, время все отнимают кучи требуемых бумаг. Учусь любить не выходя из кабинета.
Оба остаются довольны разговором. Они давние фронтовые друзья. Многое повидали, испытали и перетерпели. Столь много, что, как говорится, не дай, Господь, никому.
После цветения сад покрывался листвой. Солнце припекало, лезла трава, тучнела, поднималась вверх. Сад зарастал. Для борьбы с бурьянами назначался наряд. Но коси траву не коси - она обгоняет все. Кроме того, земля уплотнялась, сбивалась. Дождевая вода не впитывалась, ручейки промывали канавы и сад превращался в «тактический полигон». Много потом приходилось работать по приведению его в Божеский вид. Но труды были всегда оправданы. Яблоки на столах не переводились. В свежем виде, сушеные, в варенье. Но особенно вкусные были они в соленой капусте.
Давно собирались землю в саду перекопать, но руки не доходили, точнее надо очень много на это дело рук, их же всегда не хватало.
Просите и дастся вам, стучите и отверзется, ищите и обрящете, говорится в Писании. И далось и обрели. В 1961 году, прибывшая молодежь обучилась, сдала экзамены, всем присвоили положенные воинские звания, но распределение задерживалось. День, два. Это уже опасно, войско, которое бездельничает, может натворить бед.
Вспомнили, как в такой ситуации поступил A.B. Суворов. Трехсоттысячная армия готова к походу. Но нет высочайшего повеления. Зная страшную опасность безделья войска, Александр Васильевич выходит к солдатам и говорит, что Матушка царица попросила здесь вырыть озерцо. Возьмем на себя сей труд. Угодим любимице.
foto-tula.ru - ФотоТула. Сергей Кочергин. Суворовские озера
И каждый солдат насыпал в какую-никакую посудину, а то и просто в шапку, землю, переносил на указанное инженерами, место. Росла плотина, углублялся котлован. Громадное озеро готово, но Высочайшего изволения все нет. Тогда Суворов выходит вновь к армии:
- Простите, братцы, меня старого. Перепутал место, где надо озерко сотворить. Не здесь, о вооо-он там. Простите.
И не дал войску пропасть, ибо безделье - гибель.
Теперь это большие Суворовские пруды под Тульчиным.
Не дадим войску пропасть, решили наши командиры и поручили перекопать сад. Его площадь - 20га. Один га - 10000 квадратных метров. Итого получается 200 000 кв. м. Нас пятьдесят человек. На каждого приходится 4000 кв. м. Почти полгектара. Сколько труда, если одним движением лопаты перемещается только 0,01 кв. м. Анализируем «Дале», как возглашал наш профессор Кузьмин. 4000 : 0,01 = 400 000 движений. Три секунды на одно движение, дают затраты времени в 1200000 секунд, 20 000 минут, 333 часа, месяц работы, при десятичасовом рабочем дне.
В армии принятое решение не откладывается и утром, вооруженные БСЛ-ами (большая саперная лопата), приступили к возделыванию почвы. По холодку приятно было. Через час сняли гимнастерки, потом еще прибрали лишнее. Сапоги да синие армейские трусы. Лопаты потяжелели, земля потвердела и расчетное время оказалось под угрозой. Война войной, а обед по расписанию, гласит МУДРОСТЬ. Часовой послеобеденный сон пролетел моментом. А руки-то уже побиты, волдыри полопались.
Бинтами пообмотались. ХЕ-ХЕ! Как рота выздоравливающих. Вот в таких ситуациях и будет собственных Ньютонов ЗЕМЛЯ РОССИЙСКАЯ РОЖДАТЬ.
Посреди сада была хозяйственная полянка. Домик, навес. Скамейки. Под навесом гусеничный трактор.
Совершенно ржавый, но, судя по тракам, абсолютно новый. Такие трактора мы в техникуме разбирали до винтика, все сваливалось в несколько куч. Учителя заменяли часть годных деталей на выработанные. Потом ставилось два, редко три человека и собирали трактор. Все. И топливную аппаратуру, и электрочасть, и двигатель. При этом все проверялось на пригодность и плохие детали меняли на годные. Выехал из бокса - получи зачет. Нет, копайся по вечерам и ночам. Но пока машина не заработает как надо, зачета не получишь!
ТО зачет, а здесь экзамен. Надо оживить машину.
Хозяин железки обнаружился быстро. Сказал, что стоит эта штука давно. Многие копались, даже таскали буксиром, но кроме серого дыма, ничего из машины получить не смогли. Так и стоит.
«Кулибины», вперед, воскликнул старший команды.
Оных, «Кулибиных», нашлось только двое.
- Вы ковыряйтесь в этой ржавчине, а остальные продолжают старым способом.
И сорок восемь человек дружно вздохнули, продолжая копать.
Мой напарник, паровозный машинист, трактора видел только в кино. Про Пашу Ангелину. Трактористку. «Ой, вы кони, вы кони стальные, боевые друзья трактора», гремело на всю страну. Молоденькие девчата, артисточки, облачившись в комбинезоны, восседали на железных дырчатых сидушках колесных тракторов и, с веселыми лицами, распевали, как хорошо!! Десять минут съемки, может и хорошо. Но изо дня в день. В жару, слякоть, мороз. Провонявшись керосином, маслами.
В день и ночь!
Ничего хорошего! Это был откровенный подвиг. Со всякими тяжелыми, для женского организма последствиями. Но девчата в кино были красавицы, тогда в артистки принимали только красивых, и народ валом пер в трактористы. Что и было главным результатом пропаганды.
Толик, мой помощник, тракторов не знал, но технически был грамотен. Опять наука анализа, благодарствуем, профессор Кузьмин. Машина новая, целая, комплектная. Вся ее беда в том, что не могут завести.
Первое. Что залили в бак? Нужна солярка. Пробуем, нюхаем. Нет это уже не подходит. Ржавая жижа. Слили, промыли бак и систему. Заправили свежим дизтопливом. Насосы работают, форсунки выдают нужный факел, компрессия в норме.
Вопрос. Что надо двигателю для работы?
Ответ: все должно происходить вовремя!
Это как в винтовке. Если прицел сбит, то, сколько не целься, в цель не попадешь. Копаемся дальше, входим в тонкости процесса и обнаруживаем, что топливный насос установлен не верно. Это же полчаса дела. Крышечку долой. Два болтика снять, на насос пипеточку. Крутим коленвал, топливо дернулось в пипетке.
- Стой. Крепи. Готово. Повозились с пусковым двигателем. Освежили его. Запустили. Теперь пробуем главный. Поплевал белым дымом, потом густо черным, загудел. Прогрели. Поездили. Проверили все остальные системы. Порядок.
- Начальник, давай грузовик. Поедем в ближайший колхоз за плугом.
- Извольте. Любой выбирай.
Колхозы тогда были везде. Всякого добра не считано. Бригады забиты техникой выше всех потребностей. И на просьбу армейцев о выделении плуга и дисковой бороны, откликнулись с радостью. Новенький плуг и новенькая борона через час лежали в кузове нашей машины.
Пылим домой, сзади идет колхозный автокран для разгрузки. Хотя мы и руками стащили бы все. Но народ армию искренне любил, и не мог отказать себе в удовольствии хоть чем помочь. Сгрузили, прицепили, работаем.
Новый трактор, новый плуг. Теплая погода. Земля рассыпается, дождавшись такого удовольствия. Наш старшой перестроил работу. Теперь вручную делают узкую полоску в рядах, куда плуг не проходит. Заметно повеселел народ, а нам с Толиком, перепало по солидному куску шоколада, который по такому случаю, выдал начальник тыла, уже размыслив пользу этого железного коня.
Бремя славы всегда тяжело!
Народ через каждый час 15 минут отдыхает, а ты пашешь. Народ после смены купается в речке, а ты пашешь. Народ, закончив смену идет домой, а ты пашешь.
Толик освоил процесс быстро. На доступных местах работает правильно, а притесненных еще теряется. Ему деревья мешают. Что с него взять. Руля на паровозах нет. Жми по рельсам. Голова не думает в какую сторону вырулить. А в саду это уже почти искусство. Так провилять среди деревьев, чтобы они целые остались и огрехов не было. Кто сам не пахал, тому трудно представить насколько это надо уметь. Чуть зеванул и непропашка, огрех, называется, стало быть.
Трое суток, почти не отдыхая, питаясь приношениями, (обильными приношениями), разделывали сад. Потом потаскали борону. Заделались все канавки, промоины. Пеший народ граблями навел лоск. Перестали даже ходить по саду всякие, сокращающие путь от «А» до «Б». Наш начальник пошел сдавать работу. Доложить, по-армейски это называется. Работу приняли, воздали по трудам.
А с распределением вопрос и завис. Повисел немного. Как оказалось, сад имел, в этом деле, решающее значение. В анкету вписали несколько простеньких слов: «умение самостоятельно решать поставленные задачи, доказано делом».
Решили сформировать мобильную группу постоянной боевой готовности. Перевести на стратегическую оперативную работу в составе подразделений NN. Выделить соответствующие помещения и поставить на постоянное довольствие.
УРА!! Не надо никуда уезжать. Наш дом остался здесь. Мы местные жители.
Весна. Солнышко. Как шефы сада работаем по уборке зимнего мусора. Удалили сухие ветки, подчистили землю. Порядок навели. А на том месте, где всегда ставится столик с самоваром, поставили ажурную беседку. Наш архитектор и специалист по таким работам, Саша Матвиенко, своими руками сотворил. Чудо в металле и дереве. Внутри ступенчатый столик, деревянный пол из торцовых чушек. Просторное кресло. Даже подставочка под иконку. Самоварная труба, тоже шедевр. Не просто труба, а многогранная, в сечении, со всякими украшениями и завитушками. Вокруг беседки - решетка - поручи.
Сад готовится к цветению. Все набухло, бутоны порозовели. Прямо чувствуется давление внутри дерев. Вот еще чуть поддавит и лопнут. Развернутся цветки. Зальется сад горьковатым ароматом свежести.
Совсем потеплело. Пыхнул сад. В момент все распустилось. На командирское кресло простелили мягкий коврик. На другое холстинку. Вдруг кто придет. Не сидеть же на голом холодном сиденье.
В Сад никто не ходит, но с внутренней аллеи видно, как задымила труба самовара, на столе появились чайные приборы. Командира не видно, но в штабе только замерший у Знамени части часовой, ползающие по стеклу мухи и дежурный, одним пальцем выбивающий из машинки буквы, которые сегодня никто читать не будет.