…Пусть житель городской, изнеженный теплым обустроенным жилищем, всякими благами цивилизации да магазинами где приди да возьми, не обессудит. Таков уж это суровый край, а потому его знать надобно в мелочах…
Подписывайтесь на мой канал, дорогие друзья! Каждый из вас ставший моим постоянным читателем, вдохновляет меня, подтверждая, что пишу я не зря!
С ночи зарядил такой сильный ливень что Михею Степановичу стало чутка жутковато. Бывалый потомственный охотник, знающий и чувствовавший тайгу тонко и остро, с некоей долей тревоги прислушивался к оглушительным раскатам грома, и звукам дождя бесконечным потоком падающем с небес. То и дело сверкала голубоватыми отблесками ветвистая молния, на мгновения выхватывая из ночного мрака высоченные сосны гнущиеся под порывами жестокого ветра, нещадно бьющего и терзающего осенний таёжный край. Михей Степанович отхлебнул из деревянной чашки горячего крепкого чаю на душистых травах, и слегка убавив золотой листик огонька керосиновой лампы, откинулся на спинку большого плетеного кресла накрытого медвежьей шкурой.
Тайга…Матушка родимая. Сколько уж лет живу в твоих владениях, почитай что сызмальства, а всё никак не могу напиться хмельной свободой, ширью, и бескрайними просторами. И верно, матушка ты моя ласковая – нет тебе ни границ ни края, - пойдешь бродить по краям, весям, да и пропадешь, затеряешься в неведомых уголках, там где не ступала нога человеческая, там где тропинки нехоженые ведут в неведомо какие потаенные уголки.
Михей Степанович улыбнулся в густую седую бороду, такую же непроходимую и закрученную как таёжные леса, и потрепал за ушами закемарившего рядом белого пса Бурана, который ощутив человеческую ласку, открыл сонные глаза и, подняв голову, лизнул ладонь охотника. Сколько троп исходили они вместе – уж и не перечесть… Бывало уходили от зимовья в глухую тайгу на месяцы, охотились, жили в диких местах, а потом ближе к зиме возвращались груженные пушниной, шкурами, да другим охотничьим трофеем, чтобы с наступлением холодов дать себе заслуженный отдых.
Гром грянул так, словно где-то там высоко в небесах выстрелила огромная пушка разрывая чугунными ядрами сплошную пелену дождя. Ливень усилился, тяжелые капли чаще забарабанили по жестяному корыту прислоненному у крыльца, и ветер подул с такой неимоверной силой, что его натужный вой стал напоминать горестные стенания раненного демона. Буран встрепенулся, насторожился и навострил уши – где-то, не выдержав порыва ветра, с треском сломалась большая ветвь, и с шумом обдирая крону - рухнула на землю.
Михей Степанович вспомнил времена когда он юнцом стал обживать таёжные края. Родных в ту пору уже унесла лихая година военная. Дед да отец – славные таёжные охотники на фронте погибли, мать и младшая сестренка в проруби утонули, пытаясь вытянуть провалившегося под лед теленка. А он, оставшись один, ушел в тайгу, навсегда. Здесь он и приют обрел, и покой. Осерчал Михей на судьбу, что так круто и сурово с ним обошлась – дальше некуда, и дал клятву тайге, хранить ей верность покуда носят его ноги по этой земле. Вот так и остался он один на один со своим таежным краем. Благо отец да дед его в свое время премудростям охотничьего ремесла научили, как жить в таёжном краю, как выживать
сподобили. Тайга-кормилица ведь трудолюбивого да запасливого милует. Все ему даст от щедрот своих, - только не ленись, не лежебочь на печи. Конечно, тут человеку городскому, привыкшему к уюту да комфорту будет не только трудно но и опасно. На любой, даже мало мальской оплошности может не только здоровьем, а и жизнью поплатиться. Пусть житель городской, изнеженный теплым обустроенным жилищем, всякими благами цивилизации да магазинами где приди да возьми, - не обессудит. Таков уж это суровый край, а потому его знать надобно в мелочах. Зверя бить почем зря не следует, а только по необходимости, и в меру. Да и то, перед охотой у тайги прощения попроси за дерзость. Если соблюдаешь законы таежные, когда не только себе берешь, но и другим оставляешь, тогда лес тебя поймет и разрешит брать что тебе надобно. А если по другому…
Михей Степанович потер лицо мозолистыми ладонями и вздохнул. Уж сколько лет в тайге живет, а столько неведомого повидал. И болота гиблые, но будто глядящие на тебя жадными глазами, и «огни покойника» там блуждающие, и звуки непонятные, вздохи, стоны, видения жуткие, да и всякое другое что объяснить было невозможно. Тайга это волшебный мир, и жить там нужно просто, не стараясь что-то объяснить…
…Гром гремел по-прежнему пытаясь напугать таежных жителей укрывшихся от непогоды, а Михей Степанович незаметно для себя погрузившись в сон, отправился по неизведанным тропам вместе со своим верным Бураном в дикие, нехоженые места, туда где скрыты тайна и волшебство великой земли.
Георгий Асин