Мирослава познакомилась с Виктором на дне рождения своей подруги Светланы. Он сразу ей приглянулся. Симпатичный, элегантный, уверенный в себе, он весь вечер приглашал ее танцевать. А когда за окном стемнело, шепнул на ушко: "Может, на немножко отлучимся? Жду тебя на улице возле белого "Мерседеса". Девушка не знала, как поступить. Выходить к нему или нет? Вроде как-то неприлично оставлять гостей. И все же, какая-то сила подтолкнула ее к выходу. Наверное, вино подействовало, мелькнула мысль.
"Так куда едем?", – спросил Виктор. Салон машины наполнился ароматом его дорого парфюма. У Мирославы затуманилось в голове: "Хоть на край света! Только вдвоем", – сказала она и покраснела.
Что с ней? Не узнавала сама себя. Нет, все-таки многовато выпила красного вина. Иначе никогда бы не ответила так, потому что была скромной, молчаливой. Все понимала, но не могла отказаться от поездки за город. Не сопротивлялась, когда Виктор крепко сжал ее в объятиях, впился своими губами в ее.
В лесополосе за городом они встретили утро. "Прости, Витя. Теперь ты подумаешь, что я легкомысленная, несерьезная. Сразу ошибок наделала", – Мирослава заплакала. "Все хорошо, милая. Стань моей девушкой. Ладно?" – Виктор, как ребенка, погладил девушку по голове.
Ей не хотелось возвращаться в село, где постоянная работа, скука, однообразие. Работа в библиотеке ей надоела – молодежь уехала из села, а старики почти не читают. Сама уже все книги перечитала.
"Найдем тебе другую работу, Мирослава. Положись на меня", – сказал Виктор.
Вскоре устроил ее в свою фирму.
Мать Мирославы – Людмила, рыдала, когда дочка собралась в город: "Воспитали, выучили тебя, а ты на старость нас одних оставляешь". Зря девушка уверяла родителей, что они не старые, мать даже приболела. Не понравился ей Виктор. Ну, никак не по душе! Не будет с ним дочка счастлива.
Виктор снял любимой квартиру. Все реже Мирослава стала наведываться к родителям. Их – двое, и она тоже хочет иметь пару. Тем более, Виктор сильно любит ее, удовлетворяет все прихоти. А какая жизнь у родителей была? Иногда всю неделю суп с фасолью ели, когда дом достраивали. Всю свою зарплату отдавала – то на новые окна, то на двери, забор. Надоело! Теперь у нее все будет по-другому!
Мирослава быстро привыкла к новой жизни. Виктор покупал ей изысканные обновки, ювелирные украшения. "Ты будешь иметь все, что пожелаешь. Только люби меня. И на работу больше тебя не пущу. Береги для меня свою красоту", – сказал как-то Виктор.
Она сделала модную стрижку. Часто посещала косметический салон. Девушку трудно было узнать. Надо попросить Виктора, чтобы свозил ее в село. Пусть посмотрят родители, какой куколкой стала. Пусть мать признается, что ошибалась относительно Виктора.
Когда их машина остановилась у ворот, отец как раз возился во дворе. Почему-то вскрикнул, когда сказала: "Добрый день, папа". Позвал Людмилу. Мать удивилась, растерянно переглянулась с отцом, пока не узнала голос дочери. "Заходите в дом, дети", – пригласила.
Мать искала момента, чтобы поговорить с Мирославой наедине. Ну, как так? Уже долго живут вместе, а официально не женятся. Разве так можно? Когда они с отцом женились, запрещалось венчаться. Так они тайно, ночью, в тридцати километрах от дома, обвенчались в доме священника. А что им мешает? "Разве бумага создает семью?" – вопросом на вопрос ответила Мирослава. Мать смахнула слезы. Изменилась ее дочь. Какой-то чужой стала. Косу обрезала. Пообедали, встала из-за стола и не перекрестилась, как они учили. Сердце матери разрывалось от тоски, но заставляла себя улыбаться. Была любезной для гостей. Дочка давно дома не была, не хотелось Людмиле показывать огорчение.
Полные сумки собрала в дорогу детям. Сжало ей возле сердца: Виктор за квартиру немалые деньги платит, а у них дом большой, хоть танцуй. Разве не для единственной дочери они старались? И снова опустеет их дом…
Годы катились, как с горки. Мирослава в село больше не наведывалась. Слава Богу, родители живы, справляются, как могут, а у нее другая, городская жизнь. По-прежнему посещала косметический салон, но годы все же отразились на ее красоте. Первые морщины шокировали Мирославу. Неужели увядает ее красота, неужели стареет? Она еще так и не испытала счастья материнства. Когда заводила речь о ребенке, Виктор говорил, что они еще молоды, нужно пожить для себя. Мирослава не спорила. Она уже давно взяла себе за золотое правило – прислушиваться только к словам мужа. Иногда жалела, что не ходит на работу, нет собственных денег. И сразу же успокаивала себя – грех жаловаться. Виктор для нее не жалеет ничего. Фирму расширил, большую нагрузку на себя взял, чтобы им комфортно жилось. Стал поздно приходить, иногда ночевал на работе. Вот и сейчас позвонил: "Ужинай без меня. У меня дел – до утра".
Сон не шел. Вышла на балкон подышать свежим воздухом. В небе мерцали яркие звезды. Ночь теплая, ясная, как и восемь лет назад, когда она впервые провела ее вместе с Виктором. Бедняга, замучила его и работа. Почему-то до боли захотелось к нему – единственному, самому дорогому. Хоть голос его услышать. Мирослава взяла телефон. "Слушаю. А, это ты? А Витя спит. Хорошо, что ты позвонила, потому что не знали, как тебе сказать. Словом, возвращайся в свое село. Я – беременна, и Витя теперь – мой", – услышала молодой женский голос.
Мирослава обалдела. Все вокруг поплыло, сердце как разрезали острым ножом. Телефон выпал из рук. Из него долетал ехидный смех незнакомки. Может, это страшный сон? Вот почему Виктор не хотел, чтобы она рожала. Вот на какой работе ночевал. Он так артистично вел двойную жизнь, что не могла и мысли такой допустить. "Это правда?" – спросила, когда после нескольких дней Виктор наконец появился. "Да, я не могу оставить своего ребенка", – услышала в ответ.
Мирослава зарыдала. Разве она не хотела ему родить? Почему заставлял ее пить таблетки? Говорил, что еще не время? Опустошенной, разбитой, постаревшей возвращалась Мирослава в село. Давно здесь не была. Ей так теперь нужна мама! Ее теплое и надежное крыло. На улице не застала никого. Дрожащими ногами переступила порог. Увидела, как отец, подперев голову руками, рыдал возле бледной как полотно, неподвижно лежавшей на кровати матери. Обвел дочь укорительным взглядом: "Еще дышит. Хорошо, что ты успела. Поговори к ней. Кажется, она еще слышит", – сказал тихо.
Мирослава пошатнулась. Упала на колени: "Ты не ошиблась, мама. Видимо, материнское сердце никогда не ошибается. Я вернулась. Ты слышишь меня, мама? Открой глаза, умоляю!"