Исполняется полвека с момента старта рискового научного эксперимента по выживанию человека под водой в подводном доме «Черномор» под Новороссийском.
Смертельно опасные эксперименты
Располагалась эта необычная лаборатория рядом с нами — в Голубой бухте Геленджика, на базе института океанологии РАН. Корреспондент «НР» встретилась с Рубеном Косьяном, который пробыл 52 дня в подводной экспедиции и выжил, попав в страшный шторм.
Справка «НР». Подводный дом «Черномор» построили на базе опытно-конструкторского бюро океанической техники (г. Москва) в 1967 году, в 1969 году стартовали подводные научные эксперименты на Черном море.
Необычная лаборатория (ее вес 60-64 тонны) просуществовала пять лет, на ней в разных сменах проработало более 50 ученых со всей страны, один раз за это время она затонула, но была восстановлена и опять спущена под воду, один раз попадала в шторм и была выброшена на берег, два водолаза в ходе эксперимента погибли, один ученый получил утопление, но его реанимировали, двое заработали кессонную болезнь. Затем подводный дом передали в Болгарию, долгие годы он был памятником науке в Варне.
За учеными шла настоящая охота
— Мне тогда было всего 25 лет, я прочел книгу Чернова «Гомо акватикус» о подводных домах и загорелся идеей оказаться под водой в качестве ученого, — начал свой увлекательный рассказ Рубен Дереникович, главный научный сотрудник Института океанологии РАН, и.о. заведующего лабораторией литодинамики и геологии. — В то время самым популярным подводным домом была лаборатория Жака Ива Кусто, эксперименты по выживанию под водой начали американцы. И вслед за ними заработал «Черномор». Желающих попасть на него была тьма, конкуренция была колоссальная, но специалистом по литодинамике (с дипломом МГУ им. Ломоносова) был я один. Поэтому мне дали шанс, предварительно заставив отучиться в водолазной школе. Летом 1971 года подошел мой черед спуститься под воду.
Что меня поразило, когда я оказался на территории Института океанологии, — огромное количество зевак, водолазов, журналистов и медиков. Журналисты приезжали со всей страны, чтобы взять интервью у тех, кто работал под водой, ставили стихийно палатки прямо в парке института, их выдворяли за территорию. Шла настоящая охота за учеными и обслуживающим персоналом, который мог пролить свет на события под водой. Жизнь кипела! Каждый день на берегу дежурила бригада врачей, медики ежедневно спускались в подводный дом, чтобы провести свои обследования.
Моему экипажу была поставлена задача: провести 70 дней под водой на глубинах 15-31 метр, побить мировой рекорд, установленный американцами, — 60 суток!
Мылись спиртом, чтобы не сгнить заживо
Первое впечатление, когда нас опустили в лабораторию, был ужас. «Отсюда стоит поскорее унести ноги», — сказал я про себя. Представьте себе ограниченное помещение, по площади — купе вагона, где должны были более двух месяцев непрерывно проживать пятеро мужиков. Температура воздуха — 30 градусов по Цельсию при стопроцентной влажности. Стафилококки в такой среде развивались с огромной скоростью, каждый день мы обмывались чистым спиртом, чтобы не сгнить заживо.
Спальных мест в подводном доме на пятерых было четыре, один из членов экипажа должен был дежурить постоянно, мы это делали по очереди. Каждый день по 3,5 часов мы проводили в открытом море, занимаясь научной работой. Задачи перед нами ставились интереснейшие: изучить состояние светового поля под водой на глубине 15-30 метров, расширить сведения науки в области гидрооптики, мы наблюдали за построенным нами по соседству искусственным рифом из камней и арматуры, как он обрастает живностью.
Я как литодинамик изучал реакцию морского дна на волновое воздействие. Ну и самое главное: мы сами были частью эксперимента — несли информацию о функционировании человеческого организма в условиях повышенного давления. Поэтому нас каждый день навещали медики и журналисты, мечтающие испытать на себе тяготы жизни под водой.
Журналисты тайно приносили вино
Все журналисты, конечно же, приносили нам сухое вино, ведь оно, как известно, облегчает состояние в тропиках. Под водой были не тропики, но жуткая духота. Делалось все это в строжайшей секретности. Так как у нас в подводном доме были колоссальные запасы черной икры, мы ее меняли у водолазов на вино. Готовую еду нам доставляли с судна, дежурившего на поверхности. Но сами мы частенько жарили рыбу в подводном доме, ловили ее прямо руками — она шла на свет и плескалась у входного люка.
Всех гостей-журналистов восхищал тот факт, что мы умудрялись заниматься в подводном доме физкультурой. Преимущественно это было боксирование. А что еще оставалось делать? 52 дня под водой! Бокс позволял снять напряжение в тесном пространстве. Съездишь в глаз соседу — и становится легче.
Женщин на глубину не пустили
Вы спросите, почему на борту дома были лишь мужчины? У руководства института океанологии мысль командировать в подводный дом женщину была. Но от нее отказались по причине того, что участники эксперимента в духоте находились чаще всего раздетыми. Ученым-мужчинам под водой было не до этикета.
— Частенько мы болели из-за переохлаждения, — продолжает Рубен Косьян. — По вечерам вдруг поднималась температура тела до 39. Так как в помещении было очень душно, мы, чтобы охладиться, выходили в море голыми, а на глубине 30 метров температура воды 8 градусов по Цельсию. Потом, осознав, что вредим сами себе, стали работать в гидрокостюмах, но они в те годы были примитивными, за 3,5 часа под водой даже в гидрокостюмах мы сильно переохлаждались и когда возвращались в «Черномор», долго дрожали под одеялами, мечтая поскорее согреться.
Растворялись в море, как в космосе
Рубен Косьян признается, что нередко на дне возникало психологическое напряжение из-за постоянного присутствия одних и тех же людей. Однажды Косьян даже чуть по-настоящему не подрался со своим коллегой. Командир экипажа Игорь Сударкин придумал оригинальный способ психологической разгрузки. Человека выпускали голым с кислородным шлангом в открытое море, он ложился на крышу подводного дома, выключалась иллюминация...
— И ты растворялся в абсолютно черном море, как в космосе. С жизнью тебя связывали лишь загубник и шланг с кислородом. Я несколько раз так медитировал, и всякий раз после чувствовал себя эмоционально отдохнувшим, — говорит Рубен Дереникович. — Это так странно, но тогда в абсолютно необычных условиях мы не испытывали ни страха, ни волнения. Не было страшно даже тогда, когда стало ясно, что шансов выжить у нас маловато...
Против стихии не попрешь
На 52 сутки пребывания под водой, в сентябре 1971 года, начался шторм. Легкие колебания ученые почувствовали в два часа ночи, к утру шторм был такой силы, что 60-тонный (!) дом бросало в море как спичечный коробок.
— С берегом сразу же оборвало связь. Одну кислородную кассету вырвало совсем, вторая оказалась заблокированной, запасы кислорода были на исходе, — говорит ученый. — К 15.00 на берегу поняли, что нам конец. Нас фактически похоронили! У родственников началась паника, так нам потом рассказывали. Одна жена коллеги после этого стресса осталась инвалидом. Достать нас со дна морского было невозможно.
А нас в этот момент волновало, как выжить в условиях, когда в доме летают из стороны в сторону от «болтанки» 100-килограммовые бочки с очистителем СО2. А мы от них уворачивались, чтобы не пришибло. Так продолжалось несколько часов. Так как воздуха в доме практически не осталось, мы перешли на аварийные акваланги, которых, как выяснилось, было меньше, чем членов экипажа, дышали кислородом по очереди. Удивительно, что в такой экстремальной ситуации совсем не было паники. Мы понимали: если попытаться быстро всплыть, нас ждет взрывная декомпрессия, после которой останешься инвалидом. Я настаивал на том, чтобы выпить оставшиеся две бутылки вина...
В какой-то момент случилось непредвиденное: балластные цистерны, закрепленные на подводном доме, разбились, «Черномор» стал более легким и всплыл. Его прибыло волнами на мелководье к мысу Голубой бухты.
На берегу было оперативно организовано спасение: расчищен путь от автомобилей и палаток туристов и журналистов, подготовлены декомпрессионные камеры. Когда мы стали покидать дом, нас подхватили буквально на руки и довезли до камер, где подняли давление, затем стали его постепенно снижать. Я все процедуры пережил нормально, а вот гидрооптик Владлен Николаев остался инвалидом, командир экипажа Игорь Сударкин заболел кессонной болезнью, но через какое-то время реабилитировался.
От «Черномора» мечтали поскорей избавиться
Не секрет, что все эксперименты на морских глубинах шли с огромным риском для жизней людей. Косьян уже не скрывает, что директора Института океанологии (их сменилось несколько за это время) тряслись, что их поснимают или уволят за какую-нибудь непредвиденную ситуацию. Они и случались. В 1970 и 1972 годах погибли двое водолазов при обслуживании подводного дома. В 1972 году экипаж подводного дома получил азотный наркоз — отравление газами. Всех пришлось эвакуировать.
Тогда было решено от «Черномора» избавиться. Его передали в Болгарию на выставку достижений народного хозяйства, затем он стал украшением военно-морского музея в городе Варне. Сейчас судьба подводного дома Косьяну не известна.
Но подводные испытания в Геленджике на этом не закончились, на базе института океанологии был открыт гипербарический центр для экспериментов по пребыванию человека на больших глубинах, он проработал вплоть до 1989 года. Наука получила массу новых знаний о воздействии давления на человека. Подводные дома до сих пор работают в Америке, где проводятся разные биологические исследования.
— Сейчас мне 73 года, — завершил свой рассказ Косьян. — В общей сложности в составе нескольких экипажей я провел в подводном доме 80 суток. Что мне дал опыт проживания в «Черноморе»? Я научился выживать в коллективе, владеть своими эмоциями, получил колоссальный опыт по психологической устойчивости, который мне очень часто помогал дальше в жизни.
