Однажды на почившем сайте http://storia.me/ я написал про замечательный комикс 4 kids walk in a bank, и так как найти текст на нем больше не представляется возможным, дублирую тут.
Неистовые 1970-е, эклектика настольных и видеоигр, джонхьюзовские типажи, бойкая тарантиновская криминальщинка, дизайнерская радость имени Уэса Андерсона и пронзительная история взросления. Это далеко не все референсы и стильные обертки американской культуры, которые комиксист Мэттью Розенберг и художник Тайлер Босс упаковали в пять выпусков «Четверо детей заходят в банк» (4 kids walk in a bank), изданный Black Mask. Импровизированная рубрика Comics wiil break your heart для того и придумана, чтобы их (хотя бы частично) снимать и рассматривать.
Одно из лучших описаний «Четырех детей» выдал комиксист Киран Гиллен (автор «Порочные + Божества»), обозвав работу Розенберг и Босса «Балбесами», если бы их снял Тарантино. Кто-то и вовсе разглядел в происходящем связь с «Бешеными псами», хотя из общего — лишь ограбление банка. История Розенберга сравнительно линейна: всё начинается за партией в D&D (как в «Очень странных делах»), потом квартет друзей сталкивается с четверкой хулиганов заметно старше. Затем выясняется, что эти вышедшие из тюрьмы балбесы — знакомые отца Пейдж, пацанки и лидера гик-группы, куда также входят дылда Стрэтч, мямля-афроамериканец Уолтер, талантливый в химии и прочих точных науках, а также еврейский непоседа Бергер, который всех раздражает, но его зачем-то везде зовут. Маргиналы хотят, чтобы отец Пейдж отдал должок и помог с ограблением банка, а сорвиголове в юбке и с вечно разбитым носом приходит в голову светлая идея ограбить банк превентивно, чтобы помешать папе вернуться к криминальному прошлому.
Тут наступает пора многочисленных ремарок: история Розенберга не случайно разворачивается в 1970-е (на козырьке кинотеатра, например, анонсируют «Друзей Эдди Койла» 1973-го). Хотя используемая им история про подростков, не считая самого ограбления, отложенного, разумеется, на финальный выпуск, сформировалась и распустилась в 1980-е (не в последнюю очередь благодаря Джону Хьюзу с его «Клубом Завтра», например). 1970-е — это золотая пора Нового Голливуда, отчаянного и смелого кино про невеселую жизнь как она есть, эпоха беспечных ездоков и бешеных быков, гнездо, из которого выпорхнули Скорсезе, Коппола и весь сонм уже покойных или ныне здравствующих классиков. Сегодня проникновенные истории про подростков, в сущности, связавшие подход Нового Голливуда и Хьюза, — модная территория звезд фестиваля Sundance, среди которых числится и Тарантино, за подобными сюжетами не замеченный.
Подробный интерес Розенберга к почве американского масскульта в разы заметнее, если взглянуть на его предыдущий авторский комикс, написанный не для «Большой двойки» Marvel-DC, — «Мы никогда не вернемся домой» (We can never go home). Нарисованный художником Патриком Киндлтоном, он транслирует все прелести 1980-х: неоновое небо, (очень странные) школьные дела, а также перекочевавшая из 1960-х метафора супергеройских сил как признака инаковости плюс цитата из самого пронзительного фильма 60-х про взросление — «Выпускника» с Дастином Хоффманом. «Мы никогда не вернемся домой» — история парня и девушки, которые сбегают из города. Она становится суперсильной, когда злится, он — верит, что может прикончить человека, если очень захочет. Случайное убийство заставляет их искать лучшей жизни и довериться главной американской мечте — о том, что длинное шоссе, молодость и быстрые ноги куда-то да выведут.
Вслед за адептами Нового Голливуда Розенберг эту иллюзию жестоко сталкивает с витриной реальности. В случае «Четырех детей» он с самого начала намекает, что жизнь не игра, — а квартет друзей во главе с Пейдж в начале каждого выпуска развлекается именно играми: то настольными, то ролевыми, то в зале с автоматами. Тут Розенберг вскользь рушит гендерные и расовые стереотипы, демонстрируя, каких персонажей предпочитает разномастная шайка-лейка (Уолтер, например, предпочитает героинь). В «Мы никогда не вернемся домой» он также использует фигуру сильной (буквально) героини, которая напоминает слегка повзрослевшую Пейдж с суперспособностями.
Идея ограбить банк тоже обставлена как веселая авантюра — с эффектными композициями и яркими цветами в духе Уэса Андерсона (тоже, к слову, птенца фестиваля Sundance), который хронологически наследует, вероятно, цветистости Дугласа Сирка. Работа художника Босса вообще невероятно красива — не в смысле какой-то живописности или «европейской» проработки деталей, сколько в плане дизайна, выбора цветов, остроумных графических решений, будь то стилизация под камеру видеонаблюдения, инструкцию по пользованию компьютером или эстетику очередной видеоигры. Наконец, визуальных гэгов в комиксе едва ли не больше, чем текстовых: скажем, номер телефона на салфетке с правильного ракурса читается как asshole (придурок), а названия химических элементов складываются в Berger sucks (Бергер — отстой). В этой изобретательности и игривости комикс Розенберга и Босса напоминает «Секс-преступников» Мэтта Фрэкшна и Чипа Здраски (секса, правда, тут нет, он остался в «Мы никогда не вернемся домой»).
Когда же случается ограбление и приходит пора развязки, Розенберг пускает историю не в русле упоминаемого для заманухи Тарантино, а скорее в сторону «Тельмы и Луизы» или «Бонни и Клайда». Сюжет картины Артура Пенна — важной вехи Нового Голливуда — он более точно обыграл в «Мы никогда не вернемся домой», а здесь цитирует знаменитую сцену из Ридли Скотта, чтобы унаследовать чистое отчаяние 1970-х, возрожденное англичанином в роуд-муви 1991 года. Говоря пространно, послание комикса Розенберга и Босса раскрывается сразу в тот момент, когда нос к носу сталкиваются две четверки — школьников, у которых все впереди, и бывших школьников, у которых учеба уже за спиной, а на лицах — шрамы жизненного опыта. Скромное обаяние авантюры, красивое на бумаге и в масскультуре, в реальности оказывается не таким уж веселым и безнаказанным. «Четверо детей заходят в банк» не только максимально изобретательно живописуют мир глазами юных героев, через призму игр, комиксов и фильмов, но и преподают этот незамысловатый урок в духе современного независимого кино.