Автор - Андрей Уланов
Материал опубликован в декабрьском выпуске журнала «КАЛАШНИКОВ» за 2019 г.
Пистолет-пулемёт Калашникова
К началу 1943 года формальный победитель в конкурсе на новый пистолет-пулемёт ещё не определился. Хотя для руководства ГАУ преимущества конструкции Алексея Судаева казались очевидными, последнее слово в соревновании между ППС и созданным Шпагиным ППШ-2 должны были дать войсковые испытания. Тем не менее не прекращалась работа и над испытаниями новых пистолетов-пулемётов, опоздавших на конкурс 1942 года. Одним из них стал образец, разработанный сержантом танковых войск Михаилом Калашниковым. Заводские испытания этого пистолета-пулемёта прошли в Щурово, на НИПСВО КА с 30 января по 3 февраля 1943 года.
Пистолет-пулемёт, с которым Калашников приехал на подмосковный стрелковый полигон был уже вторым образцом, изготовленным, судя по воспоминаниям самого Михаила Тимофеевича, в Алма-Ате, в мастерских эвакуированного из Москвы авиационного института. Забавно, что на сайте mail.ru утверждается, что: «в мастерских МАИ в Алма-Ате группа специалистов МАИ оказала техническую помощь Михаилу Калашникову в проектировании, создании конструкторской документации и испытаниях нового пистолета-пулемёта, известного в последующем всему миру как автомат Калашникова». Как говорится в таких случаях — это было бы смешно, если бы не было так грустно.
Но вернёмся к пистолету-пулемёту Калашникова. К сожалению, самый первый образец, созданный в паровозном депо станции Матай, — тот, с которого началась деятельность Михаила Тимофеевича как оружейного конструктора — по всей видимости, не сохранился. По имеющимся отрывочным сведениям, он имел автоматику на основе свободного затвора и магазин вместимостью 14 патронов. Относительно небольшая вместимость магазина могла быть вызвана недостатком подходящих пружин. Этой проблеме не всегда уделяется должное внимание, но пружины подходящего качества были, а по некоторым сведениям, и по сей день остаются, довольно проблемным вопросом для отечественных конструкторов стрелкового вооружения. Впрочем, есть ещё одна версия, о которой будет упомянуто позже.
Пока заметим, что и пистолет-пулемёт, который ныне экспонируется в ВИМАИВиВС — отличается от первоначального варианта себя самого, который был изготовлен в Алма-Ате. В приложении № 2 к акту об испытаниях имеются весьма любопытные сведения на этот счёт, а именно — акт на доработку пистолета-пулемёта Калашникова на НИПСВО, причём проведённую по требованию автора (орфография документа сохранена):
«1. Заменён ствол. Ствол поставлен штатный от ППШ, переделанный соответственно размерам конструкции Калашникова.
2. Изготовлена и смонтирована новая рукоятка перезаряжания.
3. Изготовлен и термически обработан новый разобщитель спускового механизма.
4. Упрочнена (уширена путём наварки) тяга спускового механизма.
5. Зачищен боевой взвод и термически обработан ударник.
6. Наварен ранее сломанный выступ спиральной трубки.
7. Изготовлен и смонтирован хомутик на ствольную коробку, удерживающий её от разгибания по вырезу в заднем дне для выступа спиральной трубки.
8. Утяжелён затвор на 60 гр. путём приклёпки 2-х вкладышей по бокам затвора в передней части.
9. Заварена выкрошенная нарезная часть спиральной трубки затвора.
С произведёнными доделками опытный образец пистолет-пулемёта может быть передан на заводские испытания».
Как видно из этого акта, привезённый Калашниковым образец скорее напоминал стреляющий макет и без доработки вряд ли был бы допущен к испытаниям. С другой стороны, факт проведения этих доработок тоже говорит в пользу хотя бы потенциальной перспективности конструкции Калашникова. Далеко не все приходившие на полигон образцы позволялось доработать, многих разворачивали, что называется, «с ходу» или постреляв до первой же фатальной задержки.
Не исключено, что именно на НИПСВО в конструкцию были внесены и другие изменения, не отмеченные в документации. Испытания «очередного», присланного на стрелковый полигон пистолета-пулемёта, никому пока неизвестного конструктора вряд ли представлялись настолько важным делом, чтобы записывать каждый чих.
Возвращаясь к результатам, которые показал пистолет-пулемёт Калашникова, нужно отметить, что в отчёте об в качестве примера низкой технологичности образца приведены данные по изготовлению в механической лаборатории НИПСВО спиральной трубки затвора, на что потребовалось: «12 станко-часов высококвалифицированной рабочей силы (7 разряд), а для окончательной отделки ещё необходимо произвести фрезерование головки и слесарную отделку».
Принцип работы пистолета-пулемёта и его конструктивные особенности уже многократно описывались ранее — например, в статье, посвящённой ещё 80-летию Михаила Тимофеевича, в журнале «Ружьё. Оружие и амуниция» № 1/99 (это название носил журнал «КАЛАШНИКОВ» до конца 1999 г.).
Снова обратим внимание на вместимость магазина. В настоящий момент образец, хранящийся в ВИМАИВиВС, по имеющейся информации, укомплектован магазином от пистолета-пулемёта ППД-34 вместимостью 25 патронов. Большинство публикаций как в интернете, так и в прессе приписывают образцу Калашникова магазин на 30 патронов — не утруждая себя при этом каким-либо обоснованием данной цифры.
Между тем сам Калашников неоднократно говорил, что при создании пистолета-пулемёта думал в первую очередь о своих товарищах-танкистах. Да и ГАБТУ с начала войны бомбардировало ГАУ требованиями дать для вооружения экипажей более компактный пистолет-пулемёт, чем штатный ППШ, иногда прямо указывая — «по типу немецкого МП». Это предполагало, в числе прочего, уменьшение габаритов оружия для удобства расположения в боевой машине и особенно в процессе экстренного покидания её в бою.
Вместимость магазина при этом выглядела вторичной характеристикой по сравнению с компактностью. Экипажам подбитых танков не требовалось вести длительный пехотный бой, им нужно было пробиться к своим. С этой точки зрения 25 патронов явно лучше 71 в барабане ППШ, который не смогли достать из танка. Хотя секторные магазины на 35 патронов к ППС и ППШ ещё не получили распространения, прибыв на НИПСВО, Калашников наверняка должен был узнать о них. И если бы он считал такой магазин более подходящим для своего пистолета-пулемёта, доработка нескольких штук вряд ли представляла большую сложность по сравнению с другими произведёнными улучшениями. К тому же такой ход позволил бы конструктору меньше беспокоиться о проблемах, которые могли бы возникнуть по вине магазина.
Первой проверкой для пистолета-пулемёта Калашникова стал этап определения кучности боя.
Можно предположить, что для Калашникова продемонстрированные результаты стали неприятной неожиданностью, чем и была вызвана просьба о повторной стрельбе. Но чуда не случилось. По мнению испытателей, худшая кучность образца Калашникова обуславливалась двумя факторами: схемой с независимым ударником из-за чего накол капсюля происходил уже после удара затвора о пенёк ствола при накате, а также большим темпом стрельбы при сравнительно малом весе пистолета-пулемёта и низкой эффективности компенсатора.
Безотказность работы автоматики у пистолёта-пулемета Калашникова также оказалась не очень высокой. На 2280 выстрелов образец дал 34 задержки. При этом после 730 выстрелов образовалась сквозная трещина в задней стенке ствольной коробки. Поломка была исправлена в механической лаборатории НИПСВО путём подварки 4-мм пластины с внешней стороны, после чего испытания были продолжены.
Больше всего проблем возникло при стрельбе с сухими деталями — 12 задержек на 300 выстрелов, 4%. Но… как принято говорить, тут имелся нюанс. Для испытаний были взяты патроны двух партий, произведённых в 1942 году: Т-19, завода № 541 и У-18 завода № 710. «Плохой» процент был получен с патронами У-18, а вот Т-19 также при сухих деталях на 212 выстрелов дали всего 2 задержки — 0,9%. Эта разница была заметна и на других этапах испытания. Конечно, руководители испытаний могли с полным основанием сказать конструктору: «у меня для вас нет других патронов» и это было бы чистой правдой. В статье о квартальных испытаниях валовых ППШ («КАЛАШНИКОВ», № 5/2014) описывалось, как патроны одной из партий дали значительный (от 2 до 10 раз) рост числа задержек.
В данном же случае испытатели просто никак не стали комментировать полученные результаты, видимо решив, что в таких условиях трудно выделить проблемы собственно пистолета-пулемёта из проблем, вызванных качеством патронов. В выводах отчёта особо отмечен ранний спуск ударника (12 случаев на 2280 выстрелов), не обеспечивающий безотказной работы автоматики без изменения сложной кинематики ударно-спускового механизма.
В своей книге «Записки конструктора-оружейника» Михаил Тимофеевич приводит итоговое заключение 5-го отдела ГАУ КА — дословно, с одним единственным исключением. Из текста выпал 4-й пункт, где говорилось, что придуманный Калашниковым компактный шомпол может быть использован для ППС.
Но для лучшего понимания той оценки, которую Калашников получил тогда, в свой самый первый приезд на испытания, нужно привести предшествовавшее ему заключение стрелкового полигона, которое весьма показательно:
«1. Вследствие конструктивной и технологической сложности изготовления, ПП Калашникова не пригоден для массового изготовления. Может изготовляться лишь в небольших количествах.
2. Оригинальная особенность устройства подвижной системы заслуживает внимания конструкторов, работающих в области стрелкового оружия».
Говорят, что первое впечатление нельзя произвести дважды. Как видно из выводов испытателей НИПСВО, повидавших очень много разных пистолетов-пулемётов, одним из которых незадолго перед этим стал образец их коллеги Алексея Судаева — молодому конструктору Калашникову с первого раза удалось оставить о себе хорошее впечатление.
При оформлении материала использовались изображения образца, хранящегося в собрании ВИМАИВиВС.