Много нелюбви.
Детей к родителям.
Все чаще на слуху личные границы. Каждый интерпретирует термины по-своему,вещая о своей крепости и очерченной территории. Неугодное,пусть и родное,проще выбросить из своей жизни,потому что оно не современное,старое,неуклюжее и похожее на фланелевый халат. Разве место всему этому в моих городских ста метрах? Где мать и где моя элитная кварцира? Верно,на разных полюсах.
Много обид и непонимания. Одно время даже хештег скакал по фейсбуку,кликая на который,можно узнать почему кто-то не любит свою маму. Так много люди готовы рассказать чужим людям,но нет времени и сил говорить с самыми родными людьми на земле.
Да,теперь мы умные,знаем много мудреных слов,умеем обижаться и умеем ранить тех,кто вырос как простое дерево в поле.
Так выросла моя мама.
Она хотела учиться грамоте,читать,но... нужно было жить. А для этого—работать. Работала маленькая Ева недопустимо много. И на четвёртом классе деревенской школы был поставлен крест. Думаю,было моей маме горько это понимать. Я стараюсь не открывать ее душу как шкаф,выворачивая чувства. Но точно знаю,что она очень хотела учиться, потому что...
Моя мама —моя мадонна.
Она так хотела учиться,что продолжала работать от зари до зари как заведённая только бы учились мы.
Когда она спала то? Я задаю себе этот вопрос только сейчас,когда с маленькими детьми ощутила дефицит сна.
Когда я невыспавшаяся , у меня из рук вываливаются магазинные пельмени. А она лепила их сама,невзирая на липкое сонное состояние .
Моя мама—неразгаданный феномен. Первое чудо света.
«Чытай,доню.» Так говорила мне мама ,когда я обещала этой ночью палить меньше света.
Я видела,однажды, как затряслись ее всегда смелые руки,держащие коммунальный квиток. Я знала, там большой счёт за свет.
Я не представляла себе,как она решит этот вопрос.
А она представляла. Моя мама вообще всегда знает ответ. На любой мой вопрос она отвечала. Немудреными словами.
Два-три слова и за спиной появлялся пропеллер.
Как ей удавалось одной фразой успокоить,обнадежить?
Мам,как?
У неё быстро рвались носки. Она много ходила. В поле,по двору,на огороде. Все требовало ее:картошка в поле,овощи в огороде,свиньи,корова,собаки,коты. Везде нужно было бежать.
Однажды, мы вдвоём с ней собирали сено в копы,с неба хмурилась гроза ,но ждала,когда мы наконец,уберемся к чертям собачим, с поля.
Поделили поле на две части.
-Мам,давай ты меньшее поле будешь грести.
-Не. Твая—от гета.
Так мне досталась часть поменьше,мама взяла себе больший кусок.
Я не могла грести: комары,мошки,слепни лезли в глаза,рот,нос. Черт,я стояла и отбивалась,медленно продвигаясь вперёд. Мое тело распухло от укусов,стиснув зубы,я сдерживала слезы.
В какой-то обессиленный момент я повернулась посмотреть на мать и ахнула. Она была окружена роем этих блядей. Работала в адском коконе.
Схватив сухую ветку из сена,я подбежала к маме,чтобы разогнать кусачих чертей.
Мама подняла голову и я расплакалась. От злости.
Мое любимое лицо...не было миллиметра кожи,уцелевшего от укуса. Я тогда орала маме матом. Мол,на хрен все это,пойдём домой.
Как-то во сне я увидела отца. Попросил,мол,дачушка мая,ты маці глядзі,памагай.Цябе прашу. Ты памагай.
И я рвалась всегда. Схватить полное ведро свиньям,быстрее набрать воды из колодца,я старалась на шаг дальше бежать. Только бы мама прожила дольше отца.
А тут...
Я ничего не могла сделать с этими проклятыми комарами. Мамино лицо заплыло,я не видела ее голубых глаз.
Я орала матом и рыдала. И даже угрожала,что если она сейчас не уйдёт,то я ее точно убью.
А она улыбнулась. Дачушка,говорит, бяжы дамоў,бо з’ядзяць цябе гетые коні. Это она про слепней.
Понимаете,мы с мамой никогда не говорили,как я сейчас с сыновьями. Доброе утро,милый. Люблю тебя. Я всегда рядом. Горжусь тобой. Ты лучший сын в мире. Спокойной ночи. Спи,мой родной.
Никогда. Я не слышала таких слов. И мама не слышала от меня признаний. Все было тоньше.
В тот непогодный день мама ,не отвлекаясь на укусы,убрала в первую очередь половину моего сена,и только потом скорее спешила убрать свое.
Понимаете,что это признание? Это она сказала: «Люблю».
Она заплатила тогда за свет. Ограничила себя в жизненно необходимом лекарстве для печени.
Она покупала ткани. Был забит весь шкаф приданным. Все такое простое. В горошины,в цветы, в ромбики. Это мне для платьев.
Хоть мне не было нужным.Я стремилась найти красоту на рынке,то,что соответствовало моему вкусу. А мама по воскресеньям открывала шкаф,доставала метры ткани,гладила и обратно клала на полку.
Я спрашивала,зачем гладишь то,любуешься что ли? И смеялась над чудачеством моей немолодой матери. Мама улыбалась. Она никогда не обижалась. Возможно ли это? Жить без обид,злости. Столько мягкости,столько сдержанности.
—Ну можа калі пашыеш плацце. Я глажу ,коб красівей табе було.
Я отшучивалась. А мама улыбалась. Я не всегда могла понять,грустят ли мамины глаза. Они всегда ясно голубые. Как-будто меня оберегали и смотрели будто всегда лето.
Мы никогда не делились грустью и болью. Охраняли тайнами друг друга.
Все невзгоды я переносила самостоятельно. Мама не шептала на ушко слов поддержки. Не объявляла о своей гордости за меня. Не было никаких границ. Мама никогда не стучала в дверь,она даже не подозревала об этом. И я была спокойна. Я видимо тоже не подозревала,что нужно иначе. У каждой были потайные двери и в то же время нечего было скрывать. Просто чувствовали. Я -ее,она-меня.
Я часто думаю,если бы сегодня были такие отношения между ребёнком и мамой,наверняка,ребёнка жалели и говорили что-то о недополученном и сломанном.
Для меня подобные отношения — самые любящие. Мне до мамы как до луны. Не потянуть,не достать. У меня миллион проблем,задач,усталости,раздражений и прочей лабуды.
Я не могу сварить ,кем-то сделанные пельмени.
А мама,не отвлекалась на укусы.
Мама.
Моя мама выхватывала из моих рук жестяное ведро воды.
Засеивала свою борозду картофелем и бежала на мой ряд бросать .
Штопала свои носки,чтобы только за свет заплатить. Один носок от одной пары,другой —от другого. Штопала более уцелевшие. Так и ходила в разноцветных.
Чытай,дачушка.
Бяжы дамоў.
Разве это не любовь?
Да я ж баловница,пястунка.
В городе мне говорили: «Да ну на фиг такую жизнь,так пахать и от матери не услышать «спасибо».
А мне казалось— я как в бутоне пиона. Мне казалось,что я каждый день слышу это беззвучное «спасибо».
Поставила мама вячэру. А мне в миску сметаны больше добавит.
Испечёт хлеб,корочку горячую отрежет,маслом помажет и мне первой даёт.
Малину с росой соберёт и поставит мисочку у моей подушки. Я все не съедаю,хотя ну очень хочется,оставлю несколько и несу миску ей. Мол,объелась. Ты ,мол,доешь. Мама отказывается. «Няхай табе,дурная».
Забота друг о друге через малину.
Мне так тепло.
«Спасибо» я тоже не говорила маме вслух. Мы не благодарили,не просили доказательств словесных.
Все как-то вот так. То яблоко спелое,то корочка горячего хлеба.
В пятнадцать я познакомилась с неразделенной любовью. О,как горела моя душа,будто вместо картошки,на сковородке жарилась я. Страдала я молча,представляя себе как умираю от любви. Много слез в одиночестве, пряча красные глаза. А мама не спрашивала ни о чем. Казалось,что не замечает моего горя. Только ещё чаще спрашивала,что я хочу съесть на завтрак,обед. Ещё глубже лезла в густой и колючий малинник,чтобы добыть вон те переспелые ягоды.
Приходила с расцарапанными руками и лицом,а в шершавой жменьке крупная,сочная,бордовая ягода.
Обнимать лучшей ягодой.
Когда я уходила спать в новую хату (мама ночевала в старой),она тоже у себя выключала свет.
Время шло и мою влюбленность забирало с собой. Мне становилось светлее и радостнее. Однажды,я и вовсе смеялась и шутила,бегала козой.
Мама заулыбалась.
-Ты чего лыбишься,мам?
-А нічога.
У моей мамы есть недостатки. Они родились в силу необразованности и под силой каторжного труда. Но я разрешила себе понимать,что моя мама не может все понимать. Я даю ей это право и не требую перемен.
—Мама,ты не понимаешь.
—Не панімаю. І што смерць?
-Не,—смеюсь я.
Действительно,разве смерть все это?
Разрешите себе понимать,что ваши мамы могут не понимать. Война обнулится. Война растёт не в непонимании,а в желании заставить понимать.
Мы с мамой ругались сильно раза два. Первый случай по моей юности-дурости,я хотела джинсы по цене космоса.
А второй...
Слово за слово и уставшая мама вдруг сказала: «Стараюса для вас. Гарую,не ляжу. Хочу коб лепш вам,а вы саўрэменные думаеце легка гето усе».
-Нет,мама. Не говори так,остановись.
Но маме хотелось ласки,хотелось услышать ,что она не права и ее несло.Я понимала это,за столько лет она впервые повела себя чисто по-женски. И я давала ей то,что она хотела. Но в тот день у мамы было редкостное скверное настроение и она не останавливалась. И я тоже не выдержала и сказала плохое,мол,надо идти в ногу со временем и разбираться в мире. Мама замолчала ,а я выскочила во двор,не сдерживая себя в эмоциях. Мне было обидно,ведь я вела себя мудро; я была так несчастна,мою мудрость не оценили.
Я могла сесть за руль и уехать,а потом что-то проповедовать о том,что моя мать ужасна.
Но я сделала иначе —уложила детей и легла спать сама. А утром твёрдыми ногами пошла на кухню,молча без приветствий сделала овощной напиток. Выпила кружку сама, а вторую в тишине протянула маме,не глядя на нее. Она взяла.
Я мыла посуду,почистила хлев от навоза и все решалась.
Навоз я выносила в огород,каждый раз проходя мимо кухни. Я видела ,что мама посматривает. В какой-то момент я словила ее взгляд,отвернулась,а потом поставила ведро с дерьмом и открыла дверь в коридор.
Я обняла маму и сказала,что люблю.
Мама опустила голову, ужасно стесняясь всей ситуации.
-Мам,чего улыбаешься?
-Ды так.
Помніш,ты спаць шла,а я ж прыцемком следом да твайго вакна ,сядзела пакулека у хаці не сціхала. Бывало да ранку сяжу у начнушцы бу баба яга,ад цябе шла ужэ карову даіць,работу рабіць. Вот так. І я люблю.
Теперь мне понятно,почему моя боль уходила. Не времени спасибо,а матери.
Стерегла. И на себя забрала. Точно забрала.
В моем шкафу висят два платья. Рядом висят дорогие,крутые вещи,но вот эти два платья они перекрывают . Завораживают. Иногда я снимаю их с вешалки и глажу. Совсем как мама.
Как мама гладила ткань,из которой сшиты эти два платья.
В нелепый цветочек,простой узор.
«Коб красівей табе було».
Мне не просто красиво,мне в них теплее и не страшно.
Мне просто хорошо.
Взросление заключается в том,что все смешное,неловкое,неказистое,неуклюжее становится самым важным. Потому что понимаешь—это будущее дня настоящего.
То,что надеваешь в настоящем -это для того, чтобы быть в будущем.
Поэтому хочется трогать.
И я сейчас не про одежду.
Точнее про одежду. Но другую.
В которой жизнь становится безграничной. Несложной. Понятной. Без засоров.
Моя мама—моя икона.
Красивая,тёплая,милая.
Моя Ева.