Оно было из толстого синего коттона. Не стрейч, а настоящего, олдового, фирмы Lee. Привезенное прям оттуда - прям сюда.
Оно лежало на диване в квартире моего первого мужа в полный рост – длинное, с поясом и карманами. С настоящими фирменными кнопками от воротника до подола.
- Мало будет, - сказал муж.
- Пусть примерит, - казал его друг, который принес и платье, и прочие тряпки в большой дермантиновой сумке.
Я взяла его в руки и прижала к груди. Оно было жестким и тяжелым как панцирь. Оно было мне нужно – немедленно и навсегда.
Когда мы поженились, Дима обещал, что оденет меня «в меха и брильянты». Прошел год. Это была первая вещь, которая предназначалась мне - и то случайно. Платье кому-то не подошло и приехало в сумке вместе с вещами, предназначенными мужу.
Платье село как влитое. Как будто его сшили специально для меня. В нем я почувствовала себя уверенной. Сильной. Красивой. Я была под защитой чего-то большего, чем фирменный лейбл. Может быть, свободы?
Я отдала за него всю стипендию, не раздумывая.
Через год оно вошло в малый отходной комплект при побеге – платье на себе и сын в одеяле на руках. В три часа ночи автобусы не ходили. Поэтому до дому нас везла поливалка.
Я знаю, что решимость и смелость – они внутри и от тряпок не зависят. В теории. Но на практике это платье было со мной (на мне) именно тогда, когда я принимала самые главные решения того периода жизни. И всегда случалось какое-то маленькое чудо.
Например, тема сочинения при поступлении на юрфак попалась та же, что на экзамене в школе, и та же, что при поступлении на журфак.
Про другие чудеса не буду писать – они личные.
В общем, это было специальное счастливое платье, которое я носила, пока оно не протерлось до дыр.