Когда ехали обратно из деревни в Ачинск, Дима с мамой и Проней первый раз в жизни увидели автомобиль.
Эта встреча с техникой двадцатого века, которая вытеснила потом всех лошадей, произошла с большим курьезом.
Конь по имени Гнедко вез повозку по тракту между Назарово и Улуем. Тракт с обеих сторон вплотную сжимался тайгой. Было взгорье, и не очень широкая дорога проходила в небольшом углублении. Вдруг за поворотом что-то затарахтело. Конь навострил уши. Остановился. Начал пятиться назад. Дрожки встали поперек дороги. Показалась невиданная до сих пор движущаяся к повозке машина. Гнедко начал всхрапывать, вскакивать на дыбы. Он вздрагивал, поворачивал голову то направо, то налево. Податься было некуда.
Автомобиль остановился шагах в двадцати. Гнедко несколько успокоился, но все еще переступал ногами. Человек в форменной фуражке встал в автомобиле и крикнул Диме:
- Мальчишка! Возьми лошадь за морду и отведи ее в сторону.
Дима так сделал и они разъехались.
Когда немного отъехали, стали разбираться: что к чему.
Ехал, должно быть, инженер со своими помощниками, который строил железную дорогу. А потом всем стало смешно: «Ну и инженер! Говорит-то как неправильно. Надо сказать: возьми за узду, а он – за морду».
Дима окончил школу, и встал вопрос, куда определяться дальше.
Векреевы во главе с тетей Катей советовали отдать его в высшее начальное училище, а после окончания его, через четыре года, отправить в Красноярск учиться на землемера.
Дядя Филя, Тихоновы, сказали, что осенью в Ачинске открываются первые классы мужской гимназии и Митюшку надо устроить туда. Уж если учиться, то учиться. Одного сына не так уж трудно будет выучить на какого-нибудь техника, а может, и на доктора.
Сам дядя Филя все время сожалел, что был неграмотный. И купец был, а – мужик мужиком. Его спекулятивная карьера с перепродажей хлеба уже давно смеркла. Цены с годами уравнялись, и дело это стало не такое прибыльное. Другого же, выгодного, он не находил. Большой амбар зернохранения пустовал. А имеющиеся лавка с продажей соли, спичек, сахара, чая и разной другой мелочи по сравнению с прежним делом была малодоходна. Чтобы прокормить семью в девять человек, да соблюсти прежний солидный вид, расходовалось и старое накопленное. Ко всему этому митин дядя заболел и несколько лет мучился язвой желудка.
К совету Филиппа Парфеновича прислушивались все. И Митю решили отдать в гимназию. Отец его заявил: «Последнего коня продам, а Митьку выучу».
_________________________________________________________
После сытного обеда сидели вокруг костра, пели песни, разговаривали, или просто молча смотрели на огонь. Ближе к вечеру к ребятам присоединился бульбаши с семьей и приближенными. Новоприбывшие были, несомненно, бывшими политическими заключенными, и могли объяснить сущность политического момента; сами цыгане, как и многие другие, уже начинали путаться. А ориентироваться, решающим, куда и когда идти было необходимо.
На счастье, Сережа с Наташей историю не только любили, но и отлично знали. Витя с Настей любили и немного знали. В общем, общую картину обрисовали и даже дали несколько прогнозов на будущее. Цыганам посоветовали не кочевать в Румынии, Венгрии, Чехии, Италии и Германии в ближайшие годы. Попели песни, попробовали принесенного вина и заговорили о японцах. Нация с великой культурой, жесткая к себе и жестокая по отношению к окружающим.
- А вот и они!
Побледневший бульбаши вскочил. Из леса выехали три всадника. У одного с боку висел длинный двуручный меч. Двое других держали в руках обрезы, у них были зверские славянские рожи. Амнистию получили и многие уголовные. Они вели еще двух лошадей на поводу.
Цыгане стали приторачивать к лошадям готовые мешки. Потом бульбаши подошел к лошади японца, и сунул ему пачку денег.
- Мало даешь!
- Трудно стало работать, все боятся… Многих освободили, вечером на улицу боятся выходить.
- В Ачинск иди, в Кемерово, в Красноярск… Я – самурай, должен учить тебя цыгана воровать? Или ты хочешь получить голову своего сына?
В этот момент к месту разговора приблизились ребята. Впереди шел Витя.
- Вы кто?
- Меньшевики, освобожденные.
Японец долго смотрел на новоприбывших, потом двинул коня прямо на Витю. Тот даже не двинулся и конь сам остановился прямо перед ним, даже слегка толкнув грудью. В ответ Витя двумя руками оттолкнул обидчика и конь, едва не скинув самурая, отскочил назад. Тот схватился за меч, затем улыбнулся и сел спокойно; ему явно понравилось.
- Ну и что вам надо?
- Видеть вашего главного.
- Зачем?
- Может наши интересы совпадут.
Японец задумался. В их крепкой команде явно не хватало интеллигентных русских, для разведки и вообще… решил рискнуть. Обратился к бульбаши.
- Дай еще двух лошадей. Вам завяжут глаза. Не могу поклясться, что вас живыми выпустят из лагеря.
Усмехнулся. Двое уголовных, попытавшись тоже улыбнуться, скроили какие то ужасные гримасы.