Мне было лет пять. Кто-то подарил котенка. Он не мог не понравиться: милый, доверчивый, любопытный, подвижный. Как говорится, сразу запал в душу. Во дворе хозяйничали куры во главе с важным петухом. Трусливые и мелочные, как мне тогда казалось, они вечно дрались из-за какого-нибудь червяка, подличали перед цепной собакой и были всегда голодными. Я вышел с котенком погулять и выпустил его в траву. Вернулся за чем-то в дом. И тут случилось непоправимое: куры набросились на котенка и заклевали насмерть. Я кричал несколько минут – взрослые не могли успокоить. Видимо, мое горе было так велико, что в этот же день бабушка притащила другого – черного, примерно с месяц от роду. Уверяла, что это кот. Кот оказался кошечкой, назвали почему-то Женькой.
Женька сразу освоилась, была своенравной, не любила, если ей что-то запрещали, и могла, например, в отместку нагадить под диваном: получи, фашист, гранату. Сутками наш дом одолевали женихи, которые голосили под окнами, как ненормальные. Когда приходило время котиться, мама не упускала ее из вида, а если проморгает, то кошка обязательно заберется на кровать и там принесет потомство.
Котят всегда раздавали. Как-то всем понравился один женькин котенок – полосатый, как Матроскин. Решили оставить, и тут проявились потрясающие материнские кошачьи черты, о который никто и не подозревал. Белый свет сошелся для нее клином на сыночке. Когда он подрос, мамочка приносила ему мышь или птичку, мяукала под окном, и кот, ставший толстым и ленивым, выходил во двор и с достоинством все это поедал. А она смотрела, отойдя в сторону, а затем снова отправлялась за добычей.
У печки стоял стул. На нем зимними вечерами кошка грела спину вместе с Федькой – так мы назвали «Матроскина». И вот однажды наглой избалованной натуре кота места показалось мало. Он спихнул мамочку и разлегся у теплой стены в одиночестве, откинув хвост и вытянув лапы. Женьку было жалко: молча улеглась на полу – смирилась с судьбой, лишь бы сыночку было тепло и уютно. И тогда у печи появился второй стул.
Рядом с нашим домом работала заготконтора. Люди приносили коровьи и свиные шкуры - прочие плоды домашнего хозяйства, сдавали их и получали денежную добавку к зарплате. Чтобы бороться с мышами, работники конторы травили их ядом. Мыши подыхали не сразу - какое-то время еще жили. Первым погиб Федька. Помню, что неестественная синева проступала даже сквозь шерсть. Трупик отец отнес на пустырь и закопал. Кошка лежала дня три: ей были безразличны женихи, она уже больше не бежала сломя голову на кухню, когда чистили вареное яйцо. А потом вышла во двор, улеглась рядом с крыльцом и больше не поднялась – умерла.
С тех я пор убежден, что животные не так примитивны, как нам иногда кажется. Они внутренне богаче, чем мы считаем, и могут гордому человеку преподать урок любви и преданности.