САМОЛЕТИК
Правда и ничего кроме правды. Иллюстрации мои, фото мои. За исключением исторических
В 1941 году моей маме было 15 лет. Она жила в Миллерово. Этот эпизод из своей жизни она запомнила на всю жизнь. И сколько не рассказывала, постоянно плакала.
Война шла полным ходом. Солдаты, раненные с передовой, бомбежки, начали входить в обыденную жизнь. В один из ранних осенних дней, ближе к обеду, мама с подружкой оказались в районе железнодорожной станции. День был теплый, солнечный. Природа радовала себя и людей зелеными, салатовыми и голубыми красками. И если не смотреть на проходящих солдат и машины с пушками, то казалось, все идет своим чередом. Веселые скверики, птицы. Бездонное, чистое небо. Мама с подружкой, по каким – то своим делам оказалась в районе железнодорожной станции. Они оживленно болтали, но неожиданно замолкли. В воздухе повисло напряжение. Казалось, затих, даже, вихрастый ветерок. Перестали петь птицы, застыли люди. Их лица были повернуты к небу. Они не молились. А может и молись. И если бы можно было заглянуть в их глаза, все стало понятно. Тревожное ожидание беды. Далекий гул авиационных моторов, начал заполнять пространство. Воздух! Воздух! Донеслось откуда – то. Мама с подружкой нашли, как им казалось, надежное укрытие и затихли в нем. Со страхом и любопытством наблюдая за приближающимися бомбардировщиками. Их было несколько. Шли стройной цепочкой. С немецких самолетов хорошо было видно, бежавших врассыпную людей и среди них группу детей, которых, пыталась направлять в безопасно е место какая – то женщина. Наверное, воспитательница. Большие пальцы летчиков твердо лежали на кнопках бомбосбрасывателей. Война, поправок на детей не делает.
Из - под крыльев отделились черные точки и со свистом полетели вниз. Небо, чистое, девственное, способное радовать людей своей красотой и величием, не могло и представить себе, что с его голубых высот может падать смерть, сотворенная этими маленькими беспокойными существами. Человек не возжелал дружить с ним, парить, словно птица в его воздушных потоках, омывая лица хрустальным воздухом. Вместо этого он создал страшных металлических чудовищ и нашпиговал их уродливыми хвостатыми бомбами. Разрывал голубизну очередями пушек и пулеметов.
Началось прицельное бомбометание. На станции воцарился ад. Раненные, гражданские, лошади, машины – все смешалось в один клубок под названием Горе. На подлете к станции, со стороны солнца, неожиданно, откуда – то сверху выскочил маленький юрткий самолетик с красными звездами на крыльях. Поливая пулеметным огнем бомбовозы, нарушил их стройный целенаправленный ход. В этом и заключалась его задача. Сбить прицелы. Вторым заходом, самолеты уже сбрасывали бомбы куда попало. Мощный железнодорожный узел необходимо было сохранить любой ценой. Даже ценой жизни гражданского населения, включая бегущих детей, на которых вместо железнодорожных путей, начали сыпаться бомбы. Летчик маленького истребителя, видел это. Похоже, его мозг смириться с такой страшной уродливой прагматичностью войны был не в состоянии.
Свою задачу самолетика, выполнил. Нужно было на больших скоростях уносить ноги, вернее крылья, к своим. Был шанс оторваться от немецких истребителей прикрытия. Они надолго не бросят своих бомбовозов. Но что это. Самолетик не улетает. Он делает разворот и атакует истребителей. Безумству храбрых, поем мы песню. Не иначе
Облегченные бомбовозы направились к своим. А в воздухе закрутилась смертельная карусель трех мессеров и одного Яка. Очнувшиеся от взрывов люди, забыв обо всем, наблюдали за этой пляской смерти. Кто ты парень за штурвалом этого самолетика? Что ты увидел со своей птицы? Что тебя заставило забыть приказы и великий инстинкт самосохранения, чтобы сделать шаг в вечность? Безусловно, ты знал, что не вернешься из боя. Что мало боеприпасов. Что будешь расстрелян и погибнешь. Вряд ли это было романтическое упоение в бою. Скорее всего, красавица дама с чистыми и светлыми глазами, по имени Совесть, безумно влюбленная в своего пилота, не могла допустить, чтобы ее любимый метался по ночам. Чтобы выл, когда к нему будут приходить дети и женщины, которых разорвали бомбы. Красавица Совесть знала, что ни какие оправдания законами войны не успокоят любимого. Алкоголь, превратит его в человекоподобное существо, отверженное и несчастное. И она приняла решение – достоянная и красивая смерть в бою. И его душа, такая же чистая, как и души погибших детей, может, встретятся, там, наверху. Где царит покой и любовь.
Вряд ли об этом думал пилот. Наверное, его чувства в тот момент были проще и доступнее. И выглядели в виде Великой боли за тех, кто внизу. А также злости, поглотившей страх. Желания, унести напоследок с собой хотя бы одного из виновников беды. Честь солдата, не позволяющей показать спину врагу и его торжества. Даже если это смертельно глупо и неправильно.
Затаив дыхание, земля, люди и небо, наблюдали за происходящим. Рев двигателей резал уши. Маленький самолетик отчаянно нападал, экономя патроны. Уходил в пике. Взмывал вверх, пытаясь зайти со стороны солнца. И вновь нападал. Снизу было видно, как от точной очереди мессера полетели куски обшивки. Наконец, пушки и пулемет Яка замолчали навсегда. Попытка летчика пойти в лобовую на одного из немцев, не удалась. Им это было не нужно. Як и так обречен. Прошитый очередями, разорванный в клочья, самолетик, объятый дымом с ревом, превратившимся в стон, пытался планировать низко над домами по направлению к городской окраине. Он, пролетел, чуть ли не над головами подружек. И как мама утверждает, в этот момент, неожиданно исчез стон двигателя. Время замедлило ход. Объятый пламенем изуродованный силуэт самолетика, приблизился, прямо к ее глазам. Он медленно плыл в тишине, объятый дымом. Разбитая кабина. Полная драматизма уткнувшаяся в стекло голова. Мама детально видела анфас, затем проплывающий профиль. Спокойное прекрасное лицо пилота, уходящее в вечность. И эта живая, трепещущая прядь русых волос, выбившихся из - под шлемофона.