У меня был сын. Его звали Брендан. В сентябре ему исполнилось бы 11 лет.
Дети были взволнованы, когда я сказала, что в нашей прекрасной семье родится восьмой ребенок. Особенно был счастлив Натан. Видите ли, у каждого в нашей семье есть друг: Эмили и Джоан, Аннабель и Натали, Майкл и Джонатан . . . и Натан наконец-то получит свою «пару».
По сей день я не могу точно сказать, что произошло. Я знаю, что в ночь перед тем, как я потеряла своего сына, он пинался в моем животе, выпячивая маленькое “я”. Мой срок был почти 34 недели, я уложила детей спать и устроилась в кресле-качалке, чтобы вязать крючком. Я ждала, что он начнет свою обычную вечернюю гимнастику, но он был необычайно спокоен.
Примерно через час, я начала волноваться. Моего мужа не было в городе, поэтому я попросила соседку приехать и посидеть с детьми, а сама поехала в больницу. Войдя в отделение неотложной помощи, я рассказала дежурному врачу, что происходит, и сразу же на ее лице появилось выражение печали.
Я знала. Она знала. Но мы молчали.
Мне вручили документы, дали браслет и сказали подниматься на УЗИ. «Вы не знаете, где это?» – спросил охранник. Я родила пятерых из семи своих детей в этой самой больнице, конечно, я знала дорогу как свои пять пальцев.
Я поднялась к сестринскому посту, и тут снова печальные лица. Каждый раз, когда я приезжала сюда, меня взволнованно провожали в одну из центральных палат. Не в этот раз. На этот раз меня отвели в палату, расположенную в глубине, за постом медсестры. Я не выдержала и заплакала. Я думала: «Они отправили меня сюда, потому что не хотят, чтобы я была рядом с другими мамами, которые рожают здоровых детей». Это был первый раз, когда я призналась самой себе в этом.
Я никогда не забуду изображение на экране. Мой маленький мальчик, безжизненный. Я поняла это, когда увидела его . . . Все было неправильно. Он плавал на животе, а не в обычном положении на спине.
Доктор взял меня за руку и объяснил то, что я уже знала. Он спросил, пришел ли кто-нибудь со мной, и я покачала головой. Тогда он спросил, не хочу ли я, чтобы он позвонил моему мужу, и я приняла его предложение. Пока он говорил по телефону, я все еще не могла поверить, что это было на самом деле. Этого не должно было случиться. До назначенного срока оставалось всего семь недель. Все было прекрасно! Какого черта?
“Я надеялась вопреки всему, что доктор ошибается”
Домой я вернулась совершенно разбитая. В ту ночь я лежала в постели и смотрела на свой живот, пытаясь заставить его двигаться. Смотрела часами. Надеясь вопреки всему, что доктор ошибается и что в любой момент мой ребенок может пошевелиться. Взошло солнце. По-прежнему ничего.
По мере распространения слухов начали привозить цветы и корзины с фруктами. В конце концов, я просто спряталась в своей комнате, разрешая мужу открывать дверь. Это было уже слишком.
Роды были мучительны. Я понимала, что ребенок должен появиться на свет, но пережить часы боли только для того, чтобы знать, что он не жив… Я никогда не хочу испытать снова. Единственный плач, когда родился Брендан, был мой.
На прощании были только мы и дети. Это была идеальная церемония для идеального маленького мальчика. Я чувствовала себя виноватой, оставляя его там. Матери не оставляют своих детей, но у меня не было выбора.
Не проходит и дня, чтобы я не думала о нем.
Я часто задаюсь вопросом, как бы звучал его голос, в какие неприятности он и Натан попали бы. Мамы вроде меня не рассказывают свои истории, чтобы вызвать сочувствие. Мы рассказываем, чтобы сохранить воспоминания о наших детях.
Я делюсь своей историей сегодня, чтобы другие мамы, которые потеряли ребенка, знали, что они не одиноки. Наши дети не будут забыты . . . пока мы здесь.
Тереза Уорнер
Подписывайтесь на нас, если вы - мама и вам интересно читать о материнстве! Больше интересного в нашей группе Вконтакте.