Пройдя паспортный контроль, таможню и зарегистрировавшись на рейс, я наконец-то добралась до самолёта и шла по проходу, в предвкушении увидеть моего фото-репортера. Подойдя к своему месту я увидела, сидевшего возле иллюминатора, француза средних лет, с чёрными вьющимися волосами, в очках без оправы и в одежде, больше напоминавшую рабочую робу. Я никак не могла засунуть чемодан на полку, мне не хватало сил, поэтому я обратилась к французу с просьбой о помощи. На мое удивление, его манеры оставляли желать лучшего, нет, он конечно помог мне, но ворчал после этого еще минут 20, причем делал это на французском и английском вперемешку.
Через 25 минут полёта француз начал рассуждать о том, что присланная ему в помощь помощница так и не явилась на рейс. -"Вообще-то это не правда"-не выдержав, проговорила, -"Это я, Анна, Анна Франц"-я говорила на чистом французском, -"Вы? Какой кошмар."-я не могла понять, чем он так не доволен, -"Видимо, я провинился и они решили мне насолить. Вы даже чемодан не смогли положить на полку сами, о какой помощи мне может идти речь."-француз продолжал причитать, -"Ну знаете, вы тоже не Ален Делон!"-меня задели за живое, он долго и внимательно смотрел на меня, затем сказал, -"Ну хорошо, стержень у вас есть, посмотрим, что вы можете"-немного помолчав, добавил: -"Пьер Терри, ударение на последний слог"-пожав друг другу руки, остаток полета мы смотрели в разные стороны.
Прибыв наконец в гостиницу, первым делом я побежала принимать душ, так как от жары и сильной влажности была мокрой насквозь. Все время хотелось пить и надеть на себя кислородную маску. Пьер держался бодрее, видимо он уже привык. Он зашел ко мне в номер и сказал: -"Выезжаем завтра в 7, хочу сделать как можно больше!"-я немного удивилась, -"Но мы здесь на 2 месяца, куда торопиться?"-он молча улыбнулся и проговорил: -"Не забудьте кофе"-я закрыла дверь и упала "без ног" на кровать.
Я всегда думала, что в моей квартире в городе много пыли, как оказалось, по сравнению с Африкой, она стирильна. Джипы здесь были открытые и во время поездки песок хлестал по лицу и забивается в рот, нос, глаза и уши. Спустя несколько часов дороги, моему взгляду открылась неземной красоты саванна. На солнце, песок играл всеми отблесками золотого, белого и чего-то драгоценного. Красивые, раскидистые кроны баобабов величественно возвышались над акациями. Мы слезли с джипа и Пьер стал расставлять аппаратуру, затем мы стали ждать долгих несколько часов. Вскоре появилась серая гора, которая неспешно приближалась к нам, за ней двигалась гора поменьше. Когда свет от солнца перестал преломлять изображение, мы увидели, что это слониха и ее маленький ребенок-слон.
Раньше, я никогда не видела этих великолепных животных в живую. Та забота, с которой мать-слониха помогала напиться воды из небольшой лужи своему ребёнку, она понимала, что ее там очень мало и поэтому пустила его первым. Ей было все равно, что она может умереть, она любила дитя больше всего на свете и желала только одного, чтобы ОН был жив и здоров.
Когда слоненок напился, она осторожно помогла ему подняться наверх, от небольшого озера, и только после этого спустилась туда сама. Пьер делал снимки один за другим, я стояла и наблюдала, не слыша, как он делает распоряжения в мою сторону. Плюнув, он делал все сам.
Вечером, когда я разбирала, на компьютере, сделанные им снимки, я увидела свой, я стояла растрепанная, вся в пыли, на лице дорожки от слез и выражение полного благоговения перед величественными животными.
Снимая животных, мы провели в саванне 4 недели. Мы подружились с Пьером, хотя он сильно ругал сваренный мной кофе.
Эмоции переполняют меня и вечерами мы сидели и обсуждали каждый день. Я каждый раз плакала, когда крокодил утаскивал под воду зебру или лев нападал на газель, но всегда радовалась, когда происходило что-то восхитительное.
-"Завтра мы едем в небольшую деревеньку снимать местных жителей"-за ужином Пьер оповестил меня, -"Будь готова, что увиденное не принесёт радости!"-тогда я не могла понять, что он имел ввиду, пока мы не прибыли на место. Цикл включал в себя 3 недели наблюдений за жизнью племени. Моему взгляду открылись ужасные условия, в которых они жили. Им элементарно не хватало еды, они делали муку из местного растения, смешивали с водой из луж, жарили на костре и ели. На глазах наворачивались слезы. Дети, худые, истощенные, с большими животами из-за недоедания и обезвоживания. Они еле двигались, смертность в деревне была ужасной.
Пьер велел не вмешиваться, только наблюдать. Я продержалась неделю, но, когда дети нарыли в моих вещах орехи, которые я даже в рот брать не хотела и съели, как самое вкусное в мире лакомство, я разрыдалась. После этого, каждый раз, как мы возвращались в гостиницу, тратя все свои деньги, я закупала воду и еду и привозила им. -"Анна, мы не должны вмешиваться в их жизнь, мы здесь с другой целью. Сделать фото, а журнал сам свяжется с ООН, если решит нужным"-француз пытался вразумить меня, -"Что же это за журнал такой известный на весь мир, который продаёт фото "смерти" за громадные деньги, решает, жить им или нет, плевала я на ваши правила!"-видимо, своим поведением я впечатлила Пьера, потому что на следующий день, он ждал меня в джипе, уже заполненном продуктами. Я улыбнулась ему и поцеловала в щеку.
Так закончились два месяца моих путешествий по Африке, мы стояли в аэропорту, я провожала его в Европу. -"Как только я прилечу, я сразу начну добиваться, чтобы этим людям и другим племенам оказали помощь"-он говорил по-английски, но с французским акцентом, -"Спасибо, я надеюсь, у тебя все получится. Возможно, мы когда-нибудь еще увидимся"-мне не хотелось с ним расставаться вот так, навсегда, -"Анна, я давно хотел сказать тебе: ты очень плохая помощница, но потрясающая женщина! Я бы хотел встретиться с тобой еще и вообще..."-я не дала ему договорить и поцеловала в губы. Ох уж эти иностранцы, все надо делать самой.
Через 2 недели Пьер прилетел ко мне и... предложил стать его помощницей в следующей экспедиции, а потом в другой и так, до конца наших дней. Так что теперь- я мадам Терри, но кофе мой он все равно не пьёт.