Он увидел рекламу и попросил меня показать. Я пообещала. Поездка подходила к концу и я надеялась,что он забыл. Но сын напомнил.
-Мама,ну когда?
Я мысленно вздохнула и улыбнулась.
-Сегодня.
Богдан весело скакал по квартире. И перечислял морских животных которых знал.
-Мам,там есть скат?
-Есть,сынок.
-А белуха?
-И она есть.
Он ликовал. Кричал «ура-ура».
Мы собирались в океанариум. Я несколько раз смывала тушь с глаз. И поняла,что без толку. Лучше без майкапа. Все равно не сдержусь и втихаря потечёт тушь.
Но я должна была это сделать.
Отвести сына в москвариум.
Мы, шумно галдя, ввалились в здание океанариума. У всех было прекрасное настроение. Так думали все,кто мог на нас взглянуть.
Купили билеты и спустились вниз. Первыми нас встретил скат. Их было много. Они медленно вальсировали за стеклом.
Мы подошли к вольеру. Я и Богдан.
Мне почему-то показалось,что мы смотрели на них очень долго.
Во всяком случае этого времени хватило Роману,чтобы оторваться от нас и полететь по всем рядам ,а за ним галопом папа. Поэтому мы со старшим остались совершенно одни у стекла. Окружающие мельком смотрели и торопились дальше. Подумаешь,скат.
Вот если бы у ската было три головы,тогда да. Ощутимо.
А что скат,даже дети не задерживались. Они и не такое видали в своих гаджетах.
Жаль только,что нельзя трогать.
Я ,вдруг,по этому случаю испытала крошечную радость. Но меня в конце пути ждало оно.
Разочарование.
-Бо,может пойдём дальше смотреть?
Я улыбалась в лицо сыну и предлагала ему продолжение захватывающего путешествия.
Богдан смотрел на меня как-то странно. Мы молча прошли к следующему вольеру,и ещё к следующему,и ещё,и ещё.
У каждого нового обитателя москвариума Богдан замирал. Мне даже казалось,что его сердце останавливало свой ритм. Он прижимался лицом к стеклу и так стоял.
Я не трогала его. Не нарушала. И очень переживала,когда кто-то случайный подходил к вольеру «сфотать». Богдан тогда резко дергался.
Мы прошли вглубь. И увидели открытые вольеры. Люди,хохоча и склонившись по пояс,жадно водили руками по воде. Когда получалось погладить морского зверя жадность выливалась в визг.
Мокрые выпирающие животы мужчин и облезлые глаза их детей захватили мое внимание. Я не сводила с этого уродства глаз. Мокрые волосы на руках,то темные,то со ржавчиной,то совсем белесые и вот это хозяйское вытирание ладоней о джинсовые шорты с кармашками и без...
И дети,ультиматумом орущие наклонить их в воду в сотый раз...
Мне стало больно. Физически. Как зубная боль,но только в висках. Я поняла,что могу потерять сознание. Воздуха не хватало.
Я оглянулась в поисках мужа. Он знал,что в моем телефоне нет роуминга и нет российской симки. Он должен быть рядом.
Богдан потянул меня за руку и повёл. Я послушно поплелась за ним. В полумраке мы сели на скамейки. Моя голова гудела,но я старалась держаться. Вдруг Бо обернулся.
-Мама.
Он сказал это так тихо. Как-будто все звуки отключились и только его голос. Я обернулась вслед за ним.
Оказывается,мы сели на наблюдательные лавочки, предназначенные для любования морскими котиками.
Прекраснейшие существа. Они вполне бы могли бы претендовать на роль венца природы.
Они.
Не мы.
Меня мягко погладили по голове. Муж с Ромой нашли нас.
-Ты в порядке?— спросил меня муж,наклонившись к моему лицу.
Я ничего не ответила.
-Значит решено,поднимаемся наверх,—закомандовал наш папа.
Я помотала головой. Нет. Точнее да. Наверх. Но туда,где белуха. Богдан помнил о ней.
Мы поднялись выше. Всюду лежали пуфы для людей,детские качели за монетку.
Все говорило об исключительном удовольствии и радости. Я знала,что за моей спиной находился вольер. Большой вольер дельфина.
-Мама,смотри.
За стеклом была только вода,мутная,но с прорезями света в ней. Скорее всего такой эффект достигался при помощи светотеней и почти темноты. Здесь было темнее,чем внизу. Иллюзия морского дна.
Люди шептались,что белуха прячется,что они порядком долго ждут,а она никак.
К стеклу вольера было запрещено подходить,но его окружило плотное человеческое кольцо. Я протиснулась и подтолкнула Богдашу вперёд,став за ним.
Не знаю сколько мы стояли. Прилично. Белуха не выходила,только вода качалась.
И я вспомнила кое-что.
В 1966 году между Новороссийском и Анапой ловили афалин. Афалина-это бутылконосый дельфин. Самая популярная улыбака в дельфинариях. Несколько раз рыбаки пытались словить свободолюбивую красоту,но море помогало своим жителям. Сильное течение складывало аломан и дельфины уходили.
Чтобы словить дельфина,его гонят к мелководью и там расставляют сеть—аломан. Возле него выстраиваются лодки с гребцами,которые стучат под водой металлическими предметами. Это делается для того,чтобы напугать животных и удержать в аломане.
Десятки гибнут в момент подсушки «кошелька» ради одного-двух,которые уцелеют,чтобы веселить публику.
На судне они перевозятся в бортовых ваннах и хоть рыбаки их постоянно поливают водой (кожа дельфина,оказывается,до ужаса нежной) они так мучительно переживают разлуку с семьей,что до вольера один дельфин доехал в плохом состоянии. Его позже опустили в вольер с водой,но он так и не вспыл. Прекратил дышать.
К своему счастью.
И к несчастью второго,выжившего. Ведь ему предстоит пару лет развлекать публику,которая так любит дельфинов,что покупает ему билет на смерть.
Когда умершего подняли,он улыбался. Славный малый улыбался и во время доставки к вольеру, когда из его глазниц,дыхала и рта хлестала кровь. Они улыбаются всегда. Даже тогда,когда хлорка ест их кожу, даже тогда,когда после представления их выкидывают в тесные бочки. Они улыбаются и слепые.
Они такие милые эти узники. Им так хорошо с людьми.
Но улыбаются они не потому что рады человеку,а потому —что такова их анатомическая природа. Челюсти сложены так,чтобы радовать. Всех нас.
В свободе. В море. В их доме.
Самое отвратительное,что они доверяют человеку и на любой загон отвечают взаимностью,плывут целыми семьями к мелководью . Мать с дочками или отец с дочерью,или с сыновьями.
Черт.
Почему,почему в их мозгу стоит установка,что человек—это друг...
Дельфин в неволе не улыбается вам. Не тешьте себя. Он тоскует.
Каждый.
Божий.
День.
И умирает.
Через год. Максимум два. Их тут же заменяют новыми. Детьми или родителями.
Шоу должно непременно продолжаться.
Люди поднимут руки для аплодисментов.
Браво тебе , дельфин.
Ты щуришься,озорник? Ах,так ты же получаешь удовольствие?
Химикатов в воде так много,что они разъедают дельфину глаза . Чтобы стерпеть боль,он их закрывает.
Зрители отблагодарят.Оглушат аплодисментами,которые вкупе с громкой музыкой,криками подвергают весельчака моря в постоянный стресс.
Но и здесь люди помогут,возьмут шприц и сделаю укол антидепрессанта или транквилизатора. Чтобы радовался человеку,а не кому-то родному в большом море.
Я стояла у вольера и как все ждала. Вдруг мне почудились плавники. Белуха залегла на дно. Но туда никто не смотрел,взоры зевак устремились вверх. Белуха лежала.
-Какой огромный бассейн,класс!—воскликнул кто-то из вновь прибывших зрителей.
1%.
Вот этот огромный классный бассейн всего лишь один процент пространства. От моря. В котором дельфин в среднем проплывает 160 км в день.
В клетке дельфин вынужден нарезать бессмысленные круги.
Без смысла.
И тогда они начинают сами себе наносить увечья.
Эти милые и прекрасные пловцы.
Сами себе.
Увечья.
Чтобы покончить со всем этим.
Дрессировщик,который готовил дельфинов для съёмок популярного сериала Flipper , встал на сторону животных после того,как один из подопечных умер от стресса прямо у него на руках.
Как может существо с разрушенной психикой лечить человеческое дитя? Как может оторванный от семьи дельфин вылечить человеческую болезнь?
Дельфинотерапии нет.
Это плацебо.
Новые ощущения.
Эмоции.
Ребенок может встать на новую ступень после встречи с таким красивым животным. Но не больше.
Это бизнес.
Не может быть чуда,основанного на страдании другого. Блеф.
Несмотря на табличку,запрещающую фотосъемку со вспышкой,люди селфились. Улыбались,смеялись в ожидании того,за кого заплатили рублем. Кто-то пришёл не впервой,рассказывая любопытным,как круто поднимается и опускается белуха.
Слушая рассказчика,мне пришла мысль,что он ребёнок тех родителей,который там внизу стояли по пояс в воде,жадно шарящими руками по вольеру.
Вдруг крикнули: «Плывет!»
Все притихли. Появилась она. Совершенное существо из совершенных. Невероятная мощь мягко,грациозно прошла кругом. То,как она плыла,говорило о невыносимой усталости. На мгновение она застыла.
Великая спина,потрясающие плавники,которые до смерти истосковались по большой любимой и родной воде.
Там,где возможно остался ее ребёнок.
Я стою здесь со своими сыновьями и это абсолютно естественно. Как может кто-то,напялив на себя венец превосходства,придти и запросто отнять моих Бо и Рому? Как?
Так поступали в войну. Приходили и отрывали младенцев от матери,матерей и отцов от детей.
Сейчас нет войны. Но мы продолжаем воевать: разлучаем,разрываем.
-Мама,она ушла.
Я вздрогнула. Не заметила,что мы остались практически одни у вольера,остальные разошлись:кто присел на пуф после долгого стояния,кто пошёл в очередь на аттракционы.
-Пойдём?-спросила я сына.
Он упрямо мотнул головой,уставившись в стекло вольера.
Я подумала,что он снова ждёт выхода белухи. Пока не обратила внимание на худенькие плечики моего старшего. Они дрожали.
Я с силой развернула Богдашу к себе и взглянув на его лицо поняла,что с сыном происходит непонятное. Я присела на колени.
-Тебе понравилось?—постаралась я разрядить обстановку.
Сын молчал и краснел,жилы на его шее вздулись. Я не знала как обьяснить для себя его поведение и как дура улыбалась.
-Классная белуха?—спросила я и в ту же секунду возненавидела себя за эту глупость.
И тут сына прорвало. Он просто кричал.
Он стоял и кричал. Я пыталась обнять,он больно меня щипал,отталкивая.
Я вмиг почувствовала как мы стали объектом наблюдения. Кто-то громко,шутя, предположил,что ребёнку мало белухи,мол,пацан не реви ,тут все обломались.
Я никак не могла ни успокоить,ни добиться толку.
Мой ребёнок меня отталкивал. Как не друга.
-Я прошу тебя скажи,что не так,—просила я Богдашу,со всей силой прижимая к себе.
И он,сдав физически,обмяк в моих руках. Я немного разжала объятие.
Я проклинала все. И поездку в Москву,и этот океанариум.
Нежное лицо сына было красным,с бордовыми пятнышками. И эти гримасы.
Злые.
Да,это была злость.
Через край.
-Богдан,не смотри так. Скажи,что случилось?
Он ответил,чеканя каждый слог.
«Почему ты не сказала,что они все тут плачут,мама!?»
Я задохнулась. От той злости,с которой он по слогам задал мне эти вопрос.
Мне было стыдно. Перед ним.
Мне через неделю 35.
Ему нет и пяти.
Почему я не сказала.
-Потому что я хотела,чтобы ты сам,—развела я растерянно руками.
Чтобы ты сам понимал. Чтобы чувствовал сам. Чтобы не забыл это,когда будешь седым. Чтобы рос человеком.
Я не ожидала,что это случится так. Но я очень рада.
Вот этой злости.
Это хорошо,что твоя шея вздулась негодованием.
Значит ты понял.
Дома я рассказала сыну о дельфинах все,что знаю сама. Даже то,что обычно пытаются скрыть,выдавая за норму. Так появляются дети,просящие наклонить их в вольер как можно ниже. Так вырастают взрослые с мокрыми руками и животами.
Во время отлова дельфинов,рыбаки могут заметить как аломан отчаянно дергается.Это значит,что дельфин пытаясь прорваться сквозь сеть,запутывается в ней. Если к нему срочно не спустится рыбак освобождать ,то животное может погибнуть.
Рыбак спускается с лодки и придерживает дельфина,поглаживая по бокам.
И здесь для меня самое больное.
Силы взрослого дельфина намного превышают силы человека.
Но...
Дельфин видит врага не в человеке. Враг для него—это сеть.
А человек —друг.
Вот же он успокаивает его испуганного,гладит.
Человек обязательно сейчас отпустит домой.
И ведёт себя тихо.
Даже тогда,когда их заводят в брезентовые стропы и поднимают краном на судно.
Он продолжает верить.
Что скоро домой.