Фиолетовое светило жарило так, что вся растительность на планете WZN40-0208.TX6593 превратилась в высохшие и рассыпающиеся в прах от любого движения пепельные палочки.
По открывшемуся пандусу звездолёта, прихрамывая, на планету спустился космобиолог Семён Хайкин. Семёна ужасно мучила здоровенная мозоль, натёртая антигравитационными сапогами на одной из предыдущих планетных систем.
Сделав несколько шагов по новой планете, Семён вдруг почувствовал, что мозоль его больше не беспокоит. Найдя невдалеке от корабля подходящий камушек, космобиолог поставил на него недавно болевшую ногу и, предварительно отключив защиту, снял новенький антирадиационный ботинок — ни единого следа от недавно бывшей мозоли не было.
Сама же пожухлая инопланетная растительность вокруг начала подниматься, как бы наливаясь, как трава после дождя, от впитываемой боли от бывшей Семёновской мозоли.
Семён рванул к звездолёту. Не обращая ни на кого внимания и расталкивая астронавтов, прорвался в лазарет:
- Ник!!! - завопил Хайкин, - Лёнька ещё жив?!
Вышедший из-за занавески корабельный врач Николас Грин сдёрнул с лица маску и прочти прошептал:
- Лёня почти окуклился...
Лёня Варакин, корабельный кок, попавший на одной из планет звездной системы Геликониды, под плевок гигантской бабочки, ещё там начал покрываться каким-то, медленно, но неотвратимо растущим панцирем. Панцирь разрушить невозможно было ничем: его не брали ни химические реактивы, ни лом. От кока уже оставалась одна торчащая из кокона голова.
Космобиолог скинул оба ботинка и, плюхнувшись в кресло, водрузил ноги на обеденный стол доктора:
- Гляди! - вопил Семён Хайкин, - Пропала!!! Мозоль-то пропала!!! Меня трава планетная вылечила!!!
Николас Грин разглядывал Семёновские волосатые ноги, где не было ни синяков, ни мозоли:
- Да, парадокс! - произнёс Ник
- Никаких парадоксов! - пустился в объяснения космобиолог, - Местная растительность питается болячками!!! Неси Лёньку на улицу!!!
Так-как ничем помочь коку доктор уже не мог, а до ближайшего госпиталя было минимум восемьсот световых лет, они вдвоём с космобиологом скинули окуклившегося кока на тачку и поволокли к выходу.
Выйдя на поверхность планеты, доктор Грин вывалил из тачки на пожухлую траву недвижимое тело кока.
Почва вокруг лежавшего кока как зашевелилась: из планеты полезли стебли, опутывая всю куколку и становившиеся всё толще...
Из-за буйных зарослей, показалась сначала одна, а затем и другая дрыгавшаяся нога, освободившиеся от плена кокона. Выпрастанные из травы руки потянулись к пяткам и начали их с шумом расчёсывать. Потом вдруг кок уселся посреди разросшихся буйных зарослей и стал сдирать с рук и ног налипшие листики и веточки:
- Вы, чо, сдурели? - уставившись на доктора и биолога сказал Леня Варакин, - Кому из вас, олухов, в башку его тупую пришло в кусты меня выкинуть? - и встав на ноги побежал к звездолёту, - А вам, обормотам, сёдня хрена с два, а не компот!
Соскучившиеся по настоящей жратве, а особенно по Лёнькиному компоту, которым он называл перегоняемый им из ракетного топлива самогон, астронавты чуть не взвыли с досады:
- Мы тебя, мудака, вылечили!!! - орали вслед коку доктор с биологом.
Взятые с собой на борт звездолёта экземпляры инопланетной растительности, вылечивали любую болячку: от насморка, до переломов, а приложенные даже к заржавевшей гайке снимали ржавчину вмиг.
И только доктор Николас Грин ходил как в воду опущенный, бормоча под нос: "И нахрена я стока учился?"