Мы уже рассказывали, что юный Борис Пастернак помогал с учебой Иде Высоцкой, дочери чаепромышленника Давида Высоцкого. Фактически будущий поэт выполнял роль репетитора; при этом...
...он был влюблен в девушку!
Сын художника, Пастернак был, конечно, не ровней Иде, которая рано или поздно должна была унаследовать миллионы своего отца.
Еще одно препятствие на пути влюбленного — суровая гувернантка: Давид Высоцкий нанял для своих дочерей наставницу из Швейцарии (забавно, что Пастернак не распознал ее происхождения и в одном из писем назвал ее "старухой француженкой"; впрочем, не будем слишком строги к пылающему страстью юноше). Судя по всему, она была весьма компетентным — в своей области — специалистом, ибо быстро распознала, что Борис влюблен в "красивую, милую девушку", и, разумеется, мысленно осуждала подобные отношения, а потому практически не оставляла репетитора и гимназистку наедине наедине.
Любопытный факт: сколько-то лет спустя поэт с благодарностью(!) вспоминал об этом строгом, быть может, даже навязчивом контроле:
весело подчёркивая свою догадливость, она не отлучалась с наших уроков. Втайне я благодарил её за вмешательство. В её присутствии чувство моё могло оставаться в неприкосновенности. Я не судил его и не был ему подсуден. Мне было восемнадцать лет.
Репетитор из Пастернака на самом деле был так себе: он пытался сочетать подготовку к домашним уроком с подготовкой к собственным экзаменам — получалось с переменным успехом:
...одновременно с собственной подготовкой я взялся готовить к экзаменам и старшую В-ю. Большинство моих билетов содержало отделы, легкомысленно упущенные в своё время... Мне не хватало ночей на их прохождение. Однако, урывками, не разбирая часов и чаще всего на рассвете, я забегал к В-й для занятий...
Тем удивительнее то обстоятельство, что Иде хватило подготовки для продолжения учебы аж в Кембридже, а Пастернак получил золотую медаль и поступил в Московский университет. Это было в 1908 году.
Еще одно странное обстоятельство: Пастернак всячески скрывал свои чувства и при этом был уверен, что все вокруг знают о его влюбленности.
На протяжении двух лет роман продолжался в эпистолярном жанре: Пастернак писал письма, причем некоторые отправлял, а некоторые нет. Ида время от времени возвращалась в Москву. При каждом таком случае Пастернак неизменно стремился встретиться с ней, несмотря на определенное неодобрение этих отношений со стороны его родни: Высоцкие были не просто богаче — они, как и всякие деловые люди, не слишком желали для своих дочерей супругов вроде мечтательных поэтов с неопределенным будущим; сохранились даже некоторые свидетельства того, что Высоцкие осуждали намерения Бориса связать свою жизнь с искусством и вообще сомневались в его таланте. К тому же они отмечали иудейские праздники, в то время как семья Пастернаков была куда менее религиозной.
Поэт вспоминал, что встречи с Идой становились все более желанными, но и все более тревожными... Вместе они ходили на катки, гуляли по московским бульварам и паркам, регулярно встречая при этом ее многочисленных поклонников. Он тяжело переживал каждую разлуку с ней.
В 1912 году Пастернак, тосковавший на лекциях в Московскому университете, решил поехать на учебу в Германию. Небольшую сумму он скопил сам; также он получил денежные средства от своей мамы и костюм от своего отца (стоит ли после этого удивляться, что миллионер Высоцкий не хотел такого зятя?) и отправился в город Марбург. Денег на гостиницу у него хватало, и он снял комнату. Внезапная весть о приезде Иды и ее сестры Елены в Марбург окрылила его; Пастернака не смущало даже то обстоятельства, что они остановились в лучшем отеле города.
Три дня он провел вместе с Высоцкими, практически не разлучаясь с ними и даже приглашая их на занятия в местный университет. Наконец настало время для объяснения в чувствах. Здесь следует передать слово самому Пастернаку:
Я... страшно волнуясь, сказал, что дальше так продолжаться не может и я прошу ее решить мою судьбу. Нового в этом, кроме одной настоятельности, ничего не было. Она поднялась со стула, пятясь назад перед явностью моего волнения, которое как бы наступало на нее. Вдруг у стены она вспомнила, что есть на свете способ прекратить все это разом, и - отказала мне.
Эта цитата из автобиографической повести "Охранная грамота", пожалуй, самое короткое в русской литературе описание признания в любви.
Разочарование поэта было безмерно. Вскоре он явил миру стихотворение "Марбург", в котором первые 4 предложения начинаются со слова "я". Эгоцентрично!..
Я вздрагивал. Я загорался и гас.
Я трясся. Я сделал сейчас предложенье, -
Но поздно, я сдрейфил, и вот мне - отказ.
Как жаль ее слез! Я святого блаженней.
Я вышел на площадь. Я мог быть сочтен
Вторично родившимся...
Ида Высоцкая покинула страну после революции. Она дожила до глубокой старости и умерла уже в 1976 году. Незадолго до своей смерти она изложила свою версию событий в Марбурге: никакого объяснения в любви не было, как не было и предложения руки и сердца. Все, что она увидела в тихом германском городке, — чрезмерно эмоционального молодого человека, пытавшегося развлечь не то ее, не то самого себя...
Действительно ли глубоки были чувства Пастернака? На самом ли деле он хотел прожить всю жизнь с Идой? И кого он любил (если любил!) больше — девушку или некий созданный на ее основе идеал? Что же на самом деле произошло в Марбурге? Ответы на эти вопросы каждому читателю стоит сформулировать самостоятельно.