О средневековой Франции мы говорим с Зои Лионидас, лингвистом и историком, переводчиком старинных хроник и документов.
- Скажите, Зои, кто был властью для французов и для парижан, в частности?
- Если говорить об отношениях власти и личности в те времена, в первую очередь отметить, что этих властей в Париже было целых три. В первую очередь, конечно же, это была власть короля; в первую очередь военная и полицейская, причем обе эти функции в искомое время королевской власти принадлежали уже безоговорочно.
Париж был в первую очередь мощнейшей крепостью своего времени; о ее неприступности говорит уже то, что во времена Столетней войны никому из противников так никогда и не удалось покорить себе столицу Франции силой – в подобной попытке сама Жанна потерпела одно из немногих для себя поражений; Париж занимали посредством предательства, или же полюбовно договорившись с его жителями.
Город опоясывали две стены: более древняя и низкая – внутренняя, построенная королем Филиппом-Августом, и внешняя, выстроенная Карлом V Мудрым. Внешнюю стену дополнительно опоясывал глубокий ров, делавший невозможными попытки подкопа или применения таранов, а также державший на почтительном расстоянии вражескую артиллерию. Однако, случись потенциальному противнику все же прорваться в город, его встретил бы массированный огонь и серьезное сопротивление внутренних крепостей столицы, важнейшей из которых была знаменитая Бастилия Сент-Антуан или просто Бастилия, та самая, что во время Великой Французской революции окончательно перестанет существовать.
Итак, во главе крепости стоял комендант, или на языке того времени «капитан», под началом которого находился военный гарнизон столицы. На эту весьма и весьма ответственную должность назначались, как правило, принцы крови или опытные военачальники, делом доказавшие свою преданность короне.
Важнейшей обязанностью гарнизона была часовая служба на стенах, во времена осад или нахождения поблизости вражеских отрядов дежурство становилось круглосуточным. Кроме собственно королевского гарнизона, при необходимости к оружию призывалось городское ополчение – военнообязанными полагались все мужчины города от 14 до 65 лет. Для того, чтобы придать городскому ополчению правильную организацию, город делился на кварталы. Во главе каждого из них стоял квартальный, под его началом – десятники и сотники, отвечавшие за боевую подготовку и снаряжение доверенных им людей. Предназначенное для этоцй цели оружие хранилось в городском арсенале, который – по закону – мог открываться только с согласия короля, причем уведомить монарха следовало как минимум за сутки. На деле не раз и не два случалось, что во время очередного бунта арсенал захватывали силой, в частности, восстание «молотобойцев» (майотенов) получило свое наименование за то, что в руках у восставших оказались боевые свинцовые молоты, которыми, как несложно догадаться, они наделали много бед.
В ведении короны также находился надзор за безопасностью в столице и подавлением возможных беспорядков, чем занималась отлично организованная королевская стража. В ночные часы, вооруженные отряды, достаточно крупные, чтобы противостоять уличному разбою, методично обходили город, и не раз и не два случалось, что убийца или грабитель, пойманный с поличным, немедля оказывался под арестом, в ожидании суда и приговора. Ночь обыкновенно делалась на четыре смены караула, или на языке того времени «четыре стражи», несшие свою службу вплоть до рассвета.
Еще одной обязанностью королевской стражи было патрулирование города во время многочисленных праздников, в этом случае, стражники, охранявшие улицы и площади, как правило, брали в руки палки, но в случае серьезной опасности легко можно было призвать на помощь товарищей с боевым оружием. Кстати говоря, во время одного из подобных праздников, посвященных торжественному въезду в город недавно ставшей королевой Франции Изабеллы Баварской, произошел довольно курьезный случай.
Начать следует с того, что по старинному обычаю в этих случаях король на празднестве отсутствовал, чтобы не отвлекать внимания от супруги. Так вот, королева остановилась на одной из площадей, чтобы посмотреть спектакль, специально устроенный в ее честь, и тут в толпу вклинились какие-то два молодчика, верхом на одном коне, причем самым нахальным образом пытались протиснуться к самой королеве. Конечно же, подоспевшая стража угостила их ударами палок и заставила убраться восвояси.
Позднее, вечером, на балу, устроенном в честь столь радостного события во дворце Сен-Поль, молодой король, явившись наконец в общую залу, с хохотом демонстрировал спину в синяках, заявляя, что одним из хулиганов был он сам, а вторым – один из его закадычных приятелей; подобным, достаточно оригинальным образом, он желал развлечь любимую супругу.
- Кого еще можно считать властью?
- Вторая власть – церковная – за пределами собственно соборов и монастырей являла себя в делах судебных. Надо сказать, что в это время, как уже было сказано, распределявшее людей строго по ступеням иерархии, также не было единого суда для всех и каждого. Для дворян существовала Палата Правосудия, где судить графа или герцога имели право исключительно его «пэры» - т.е. равные по положению. Приговор утверждал король, он же оставлял за собой право помилования.
Церковный суд, где председательствовал епископ Парижский, действовал, как несложно догадаться, для многочисленных клириков и монахов; кроме того, в качестве привилегии к заступничеству церковного судьи могли взывать вдовы, сироты и калеки. Ведению этого же суда подлежали вопросы веры. Ввозможно для многих будет открытием, что инквизиции в том состоянии, как она существовала, например, в Испании, в этой стране никогда не было. Епископы «галликской церкви» весьма энергично отстаивали «вольность» своей земли – и надо сказать, добились очень впечатляющих результатов. «Инквизитор веры» номинально существовал – в частности, во второй четверти XV в. эту должность исполнял Жан Граверен, которого во всех епархиях страны представляли т.н. «викарии» - т.е. представители – полагавшиеся своего рода контролерами, надзирателями за ходом церковных процессов о ереси. Если взять в руки документы того времени, к примеру, суд над Жанной или Жилем де Рэ – «Синей Бородой» - хорошо заметно, что в обоих случаях собственно судом заправляет епископ, а присутствующий тут же инквизитор ведет себя как немой, единственно ставя свои подписи на соответствующих бумагах.
- Как сосуществовали церковное и светское правосудие?
- Между правосудием королевским и церковным постоянно существовало подспудное соперничество, т.к. в достаточно сложной и запутанной системе средневековой юстиции, где римское право (бывшее основой канонического закона) и законы королевства (исторически восходившие к обычному праву варварских времен) вместе представляли собой причудливую мешанину, разобраться в которой было порой не под силу даже опытным юристам. В результате, обе власти, которые, как водится, тянули каждая к себе, постоянно вступали в конфронтацию, иногда явную, когда подсудимых насильно уводили в королевский или церковный суд, после чего жалобы дождем сыпались королю и папе.
- С двумя ветвями власти разобрались.
- Третья власть – муниципальная, была также весьма сильна, и не раз и не два вполне откровенно об этом напоминала обоим высшим сословиям. Начать следует с того, что король в те времена еще не был абсолютным властелином «подчиненным едино Богу». Абсолютизм во Франции утвердится в куда более поздние времена, когда в долгом противостоянии трех властей окончательную победу одержит монарх – и это, как известно, приведет к высочайшему взлету и затем быстрому краху монархии как таковой. Но это случится уже в Новое Время.
Пока же, власть короля серьезно ограничивал Парижский Парламент – в те времена судебное и законоведческое учреждение. Ни один королевский приказ серьезного свойства не мог вступить в силу, не будучи утвержден Парламентом, и на этой почве не раз и не два случались серьезные противостояния. Кстати говоря, под началом Парламента была собственная стража, именовавшаяся «жезловой». В ее обязанности входило обеспечение порядка во время судебных заседаний, охрана тюрем и конвоирование заключенных.
Также король не имел права утверждать новые налоги, не испросив для того разрешения у Генеральных Штатов – собрания представителей всех трех сословий королевства, специально съезжавшихся для этой цели в столицу или избранный королем город. И также не раз и не два случалось, что выслушав своего монарха, под тем или иным благовидным предлогом, в денежных просьбах ему отказывали, после чего стороны расходились весьма недовольные друг другом.
Что касается собственно городских дел, Париж, как и все прочие «добрые города» королевства имел хартию вольностей, и оберегал ее весьма ревниво. Опять же, для примера стоит привести известный случай, произошедший, правда, не в Париже, а в Тарасконе – но весьма ярко иллюстрирующий тогдашние нравы. Король Сицилии задумал построить там новый замок, должный заменить прежний, развалившийся от времени. Однако же, граждане Тараскона, опасавшиеся усиления королевского влияния, резко воспротивились, и монарху волей-неволей пришлось уступить.
Собственно городская власть в Париже – это прежде всего была коллегия «эшевенов» или на российский лад, старейшин, ведавших благоустройством и украшением города (в частности, собственной властью они могли обязать горожан к участию в обязательных работах по ремонту стен, очистке рвов, уборке улиц и т.д.) Под их началом находились также городские налоги и городская казна. Эшевены избирались непосредственно горожанами и лишь утверждались королем, хотя, как о том несложно догадаться, монархи из раза в раз пытались исподволь добиться назначения на эти должности своих ставленинков, хотя не всегда могли добиться своего.
Еще одним представителем народа был купеческий прево – должный следить за ценами и порядком на рынках, в парижском порту, улаживать споры между купцами или представителями цехов, а также устраивать время от времени инспекции на рынках и в частных лавках, чтобы тут же пресекать попытки подсунуть покупателю несвежий товар, или как-то его обмануть. Пойманных с поличным прохиндеев ждали весьма нешуточные наказания – от позорного столба или прогулки по всему городу со своим товаром на шее, до тюрьмы или даже казни (в особо вопиющих случаях). Купеческий прево также имел под началом собственную стражу, могущую весьма профессионально призвать к порядку расходившихся торгашей и покупателей.
Если Вам интересна тема средневековой Франции, то предлагаем вашему вниманию цикл материалов с Зои Лионидас:
1. Чем пахнет Осень Средневековья
2. Средневековый Париж
3. Никакой свободы, никакого равенства, никакого братства
4. На дне Парижа