Понимание психологического бремени через культурные барьеры.
Акт терапии существовал в человеческих культурах задолго до его институционализации. Лично я вижу, как терапия несет стигму. Создается впечатление, что человек не контролирует свои эмоции и вынужден обращаться за помощью. Тем не менее, люди, кажется, не принимают во внимание, что, помимо терапии, мы часто доверяем кому-то еще, например, члену семьи или другому значимому человеку. Иногда мы даже имеем дело с эмоциональным и психологическим бременем повседневной жизни, злоупотребляя «хорошими» частями жизни.
Я хочу расширить психологическое бремя, в основном с культурной точки зрения. Культурные различия могут стать тяжелым бременем для представителей меньшинств. Меньшинство - будь то по признаку расы, пола, религии или чего-то еще - должно ежедневно подвергаться дискриминации. Этот стресс не только влияет на человека, но он передается из поколения в поколение, иногда даже становится генетическим.
Примером этого может служить ошеломляющая разница в показателях рождаемости и афроамериканцев в США в 2005 году . Как получается, что нечто такое объединяющее, как традиции, которые вы носите в своей крови, и родословную, частью которой вы являетесь, определяет скорость, с которой вы живете или умираете? Почему единственное, что отделяет человека от жизни дольше, это то, является ли он латиноамериканцем или кавказцем?
Очевидно, что стресс может происходить из разных источников, кроме как лицом к лицу с дискриминацией. Не так давно нас разлучали из-за того, как мы выглядели или на каком языке говорили. Это разделение не только остановилось - услуги или ресурсы, которые были доступны, были специально созданы для тех, кто мог себе это позволить или принадлежал большинству. Эти пробелы в ресурсах были созданы для того, чтобы затруднить борьбу за выживание. Делая это, он создает население, которое не может передать свои психологические проблемы на аутсорсинг. Но люди приспосабливаются, и мы находим разные способы справляться с беспокойствами, которые испытываем в нашей жизни.
Очень четкий пример можно увидеть среди коренного населения в Канаде. Годы ассимиляции и идеологической обработки разрушили уникальную культуру, которая когда-то была у них, а теперь и последующим поколениям приходится сталкиваться со стрессами и бременами, возникшими в результате этого культурного геноцида. На ум приходят два вопроса: куда мы идем отсюда? Если мы несем бремя того, что пережили наши предки, как мы можем двигаться вперед? Мой единственный ответ заключается в том, что мы должны с гордостью нести эти стрессы, чтобы показать, что битва не окончена. Мы, как люди, можем адаптироваться.