Этим летом армянский сегмент Facebook, да и армянское общество в целом, шокировала история, опубликованная изданием «Хетк». Чешская художница Эва, которая провела год в Армении, много раз сталкивалась с домогательствами, а пережив попытку изнасилования, — с давлением со стороны родственников и земляков преступника. Спустя несколько дней после публикации этой истории у себя на странице, журналистка Люси Кочарян начала получать письма от пользователей с ужасными личными историями о пережитом насилии, некоторые из них она с позволения авторов анонимно опубликовала на своей странице. Истории под хештэгом #голоснасилия вызвали бурную и подчас неоднозначную реакцию: кто-то выступил в поддержку авторов рассказов, кто-то обвинил Люси во лжи и очернении армянского народа. Звучали даже набившие оскомину предположения о том, что Кочарян получает деньги от неких иностранных фондов, нацеленных на разрушение традиционной армянской семьи.
Кампания привлекла внимание властей Армении. В обществе и в правительстве начались споры о целесообразности ратификации Стамбульской конвенции (Конвенция Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием), которую Армения подписала еще в 2018 году, до «бархатной революции».
Цели конвенции – защита женщин от всех форм насилия, защита жертв домашнего насилия (обоих полов и всех возрастов), искоренение всех форм дискриминации по признаку пола, разработка комплексных мер по защите жертв насилия, поддержка со стороны государства организациям и правоохранительным органам для более эффективного сотрудничества. Не последнюю роль в имплементации конвенции играет выстраивание системы мониторинга, которая позволит здраво оценить ситуацию с насилием в отношении женщин и семейным насилием. После подписания конвенции правительство взяло на себя обязательство подготовиться к ее ратификации. Однако уже известно, что в 2019 году парламент рассматривать этот вопрос не будет.
Министерство юстиции Армении обратилось в Венецианскую комиссию, чтобы последняя выразила свое мнение относительно соответствия конвенции определению понятия «семья», которое содержится в Конституции РА. Но окончательное решение должен принять Конституционный суд, после чего вопрос ратификации рассмотрит непосредственно Национальное собрание.
Разные общественные и политические силы разделились: кто-то поддерживает конвенцию, кто-то выступает против. Так, Армянская апостольская церковь призвала власти воздержаться от ратификации конвенции, поскольку в ней содержатся понятия и положения, которые противоречат позиции церкви (например, упоминание гендерной идентичности наряду с биологическим полом). На улицах Еревана появились члены общественной инициативы «Камк» («Воля»), которые собирают подписи против Стамбульской конвенции. В поддержку ее ратификации выступили правозащитники, представители организаций, работающих в области защиты жертв насилия, в том числе семейного.
Голоса «против»
Больше месяца мы собираем подписи против Стамбульской конвенции, а точнее, против некоторых пунктов, которые противоречат не только нашим национальным традициям, ценностям, но и Конституции страны. Например, в первом пункте 12-й статьи говорится, что для защиты прав женщин необходимо избавиться от традиций, устоев. Не то чтобы мы были против прав женщин, наоборот, в нашей стране женщина должна иметь равные права, это даже указано в нашей Конституции. Мы согласны, чтобы наказания за насилие в отношении женщин ужесточили вплоть до пожизненного срока. Но эта конвенция — как сыр в мышеловке, который нас заведет в болото.
Сейчас многие говорят, что в Армении права женщин не защищены. По-моему, это слегка преувеличено, так как женщина обладает теми же правами, что и мужчина, женщина может работать в сфере IT, водить машину, работать в сфере интимных услуг и даже при желании служить в армии. И нам непонятно, почему сейчас искусственно поднят шум о том, что женщин якобы подвергают насилию. Даже одна пользовательница Facebook постоянно публиковала анонимные письма об изнасилованных девушках, женщинах и даже парнях.
Да, в нашей стране бывают случаи сексуального насилия, как и везде. Чтобы искоренить насилие, мы должны говорить об этом, согласен, но не искусственно манипулируя эмоциями людей, создавать ложную картину. А тому, о чем пишет Луси Кочарян, мы не верим.
Геворг Гюлумян, 24 года, член координационного совета общественной инициативы «Камк»
Несмотря на то, что конвенция представлена как «защита прав женщин от насилия», когда читаешь ее, то понимаешь, что вводится в оборот понятие «партнер».
Когда пытаешься анализировать это слово, проводя параллели с нашей Конституцией, то не видишь соответствия, так как у нас только совершеннолетние мужчина и женщина могут создать семью, вступив в брак. А партнеры могут быть разными, к примеру, двое мужчин, то есть основная задача этой конвенции заключается в том, чтобы привести это слово в законное поле.
Также там есть пункт, в котором говорится о том, что девушка, которой не исполнилось 18 лет, тоже считается женщиной, что, по нашему мнению, попытка легализовать педофилию.
Нам кажется, что стоит создать свои внутренние законы, а не брать чей-то готовый законопроект. В европейских странах свои законы, и привозить и навязывать их нам, этим пытаясь изменить наши ценности, неправильно. Так как любой человек, живущий в Армении и подвергшийся какой бы то ни было дискриминации, защищен законом.
Есть мнение, что необходимо обучать детей со школьной скамьи таким понятиям, как пол/гендер, я не представляю, как это вообще допустимо — отвести ребенка и предложить выбрать между тремя туалетами. Ребенку не нужно объяснять что-то о его половой принадлежности, ребенок сам все понимает, и не нужно ему в три года говорить что то, чем он писает, является половым органом.
Повторюсь, тут не идет разговор о нарушении чьих-либо прав, тут речь о льготных правах, которые вне законодательства, в стране не должно быть привилегированных людей. Мы уверены, что 95% граждан республики согласны с нашей точкой зрения. Среди сторонников конвенции 0,4% представляют ЛГБТ-комьюнити, а остальные из каких-то личных побуждений играют в либералов.
Арам Ханзадян, 36 лет, член координационного совета общественной инициативы «Камк»
Аргументы «за»
Если каждый из нас посмотрит вокруг себя, то среди родственников и знакомых увидит, что семейное насилие так или иначе в какой-то форме присутствует везде. Из-за этого страдают люди, не только женщины, но и дети, мужчины, пенсионеры, в итоге страдает общество. Не может быть так, чтобы одна семья страдала, а общество оставалось здоровым, мы слишком взаимосвязаны.
Нередко старики проживают в каких-то непонятных условиях, я слышала о ситуациях, когда людям в возрасте не давали еды, я знаю, что во многих семьях бьют детей в целях воспитания. То есть насилие в семье считается некой нормой. Такой пример. У нас было дело об убийстве военнослужащего, срочника, офицером, и судья пыталась понять, с чего начался конфликт. Офицер сказал, что он просто хотел привести его в чувство, объяснить правила, поэтому ударил. И судья на полном серьезе спросила: «Разве можно считать это насилием, ведь это же как отцовская пощечина?». В результате этих «воспитательных» мер был убит солдат-срочник.
В том, что общество боится слова «гендер», есть вина всех. Все понимают, что рядом с нами живут люди, которые отличаются от остальных, те же самые гомофобы признают, что в их обществе есть представители ЛГБТ, но принимать это как факт они отказываются. Надо людям все объяснять просто, по-человечески, не обсуждать ничего тайно, иначе в обществе развиваются фобии. Плюс, есть определенные силы, которым выгодно сейчас провалить революцию 2018 года, и они используют для этого любые возможности. Конвенция была подписана при них, а сейчас они обвиняют новую власть в желании ее ратифицировать. Так если она была плохая, почему же ее подписали?
Если мы ратифицируем конвенцию, не факт, что насилие прекратится или будет правильное отношение к подобным делам. Ведь ими занимаются все те же полицейские, следователи, прокуроры — люди, которые совершенно не приспособлены к новым законным реалиям, они не чувствительны к таким вопросам. Я часто бываю на следственных действиях, когда допрашивают женщину, которую избил муж, или подвергшуюся изнасилованию. Я вижу, что к ней относятся с брезгливостью, унижая, порой неосознанно. Больше скажу. Приходит женщина абсолютно избитая, живого места на человеке нет, а полицейский, вместо того чтобы уголовное дело завести, говорит: «Пойди домой и разберись с мужем, мы не будем вмешиваться». Та же самая ситуация в суде. Не факт, что если у нас будет ратифицирована конвенция, все наладится, но я уверена в том, что если у нас ее не будет, все станет намного хуже. Многие предлагают создать что-то свое, типично армянское, но это означает не видеть проблемы, не говорить о ней.
Сейчас абсолютно ничего не делается для просвещения общества. Отдельные правозащитные организации пытаются что-то сказать, но у нас нет таких возможностей, чтобы быть услышанными, потому что те, кто против конвенции, имеют огромные ресурсы, как человеческие, так и финансовые.
Если конвенция провалится, у нас будет продолжаться насилие, об этом никто кроме правозащитников и групп адекватных адвокатов говорить не будет, все остальные будут считать, что это нормально. Мы опять-таки не сдвинемся с места.
Между тем, нам нужно комплексное решение. В том числе надо будет наказывать тех следователей, прокуроров, которые «заваливают» дела о насилии, а также судей, считающих нормой отцовскую пощечину. То есть необходим будет постоянный контроль и обсуждение в обществе. В этот процесс должны быть вовлечены и власти, и общественные организации, и правозащитники.
Конвенцию надо не просто ратифицировать, а сделать работающим инструментом борьбы против насилия.
Нина Карапетянц, правозащитник, «Хельсинкская ассоциация Армении»
В год наша горячая линия принимает и обрабатывает свыше 2000 звонков от женщин, подвергшихся домашнему насилию. К сожалению, это не все случаи. Женщины чаще предпочитают молчать, они не уверены, что в случае обращения в соответствующие органы получат надлежащую защиту. Часто они боятся, что в случае развода не смогут найти работу и обеспечивать себя, найти жилье. Ведь нередко родители их обратно не принимают.
После 10 лет споров в 2017 году в Армении все же был принят закон о домашнем насилии, а спустя год, в июле 2018 года, он вступил в силу. По данным следственного комитета РА, в первой половине 2019 года из совершенных в семье преступлений 135 были совершены мужем по отношению к жене, 10 женщин были убиты.
Стамбульскую конвенцию следует ратифицировать, потому что это обяжет государство создавать комплексные механизмы противодействию насилию, включить эту повестку в систему образования. Это также позволит активнее работать над изменением общественного сознания. Правозащитные организации получат еще один механизм для мониторинга, чтобы была известна реальная ситуация с насилием в Армении.
Теперь о спорных понятиях. Любая конвенция понятие «семья» оставляет на суд внутригосударственной конституции. В тексте Стамбульской конвенции используется понятие «партнер», которое так пугает оппонентов. При этом полиция РА с 1995 года собирает статистику по семейному насилию, используя в документации слово «партнер» для обозначения отношений между людьми. То есть оно всегда было в правовом поле армянского законодательства. Просто данного определения нет в законе о семье.
Партнерские отношения — это близкие отношения между двумя людьми, которые не живут под одной крышей, и именно эти отношения также попадают под защиту, согласно Стамбульской конвенции.
Зара Ованисян, правозащитник, Coalition to Stop Violence against Women
О насилии молчат везде, и в первую очередь агрессоры. Почти всегда молчат жертвы, потому что это стыдно. Специфика Армении в том, что мы громче всех кричим, будто у нас этого нет, а все истории — враньё. Мне кажется, это скорее некий армянский миф про уникальность, а не про насилие конкретно. В России этот миф тоже есть, но он более хрупок, чаще встречается самокритика.
Пока мы живы как этнос, наша культура должна развиваться, меняться. Когда мы пытаемся законсервировать свою культуру, мы ее убиваем. Если мы хотим гордиться только тем, что создали наши предки, значит, мы умрем. Каждое поколение должно привносить что-то свое. Что мы имеем в сегодняшней Армении — Арменчик, Тата, — трагично для культуры.
Вопрос насильственных практик и их отсутствия всегда упирается в культуру. Культурные люди никогда не будут приветствовать насилие. Кто-то на днях откопал статью про Мхитара Гоша, и у него в судебнике везде было прописано, что в семье не должно быть насилия, и если супруги ненавидят друг друга, это уже основание для развода. XV век! Водораздел —не во времени, не в национальности, а в культуре.
Я не вижу иного решения, кроме как обсуждать в обществе все эти болезненные темы. Иногда люди ходят к психологу годами, прежде чем скажут самое главное. Работа психолога похожа на работу врача, мы лечим душевные раны. Но армянское общество словно тональным кремом пытается замазать проблему. Люди думают, что если обвинить Люси Кочарян во лжи, то сказанное ею станет ложью, но это не так, наоборот. О серьезных проблемах нужно говорить, хотя понятно, что они не решаются за один день и, возможно, даже за десятилетия.
Зара Арутюнян, психолог и социолог
Как уже было сказано, рассмотрение Стамбульской конвенции в Национальном собрании Армении отложено, в 2019 году вопрос решен не будет, а пока можно предположить, что споры и дискуссии будут продолжаться.
Над текстом работала журналист Арминэ Агаронян (Ереван)
специально для Армянского музея Москвы
Фотографии: Арминэ Агаронян.