О мире будущего и псевдолевой прессе
Я где-то читал или слышал, что сайт «Горький» считается левым изданием. Я не придавал этому никакого значения до прошлой недели, когда наткнулся на рецензию Николая Проценко на перевод книги «Изобретая будущее» Ника Срничка и Алекса Уильямса. На середине рецензии я понял, что уже читал эту книгу, но успел забыть (что говорит то ли о моей плохой памяти, то ли о том, что я слишком много читаю). Книгу я специально перечитал, а рецензия оставила меня в недоумении. Это «Горький»-то левый журнал? После прочтения рецензии господина Проценко у меня сложилось впечатление, что если сайт когда-то и был левым, то поправел настолько, что стал мало чем отличаться от «Российской газеты». Я не буду рецензировать саму книгу, а займусь ниже тем, чем больше всего люблю заниматься – критикой критики.
Уже в самом начале рецензии г. Проценко прибегает к двум аргументам из арсенала американских либералов и консерваторов времен Холодной войны. Называя книгу Срнчка и Уильямса «очередным манифестом», господин Проценко отказывает им тем самым в утопическом импульсе. Мы все должны оставаться в настоящем, должны раз и навсегда смириться с капиталистическим реализмом, выбросить из головы утопические идеи. Тут не важно, что идеи авторов книги могут быть наивными или ошибочными (об этом позже), важно, что идет работа по созданию будущего, радикально отличающегося от настоящего. Этот импульс и так погашен у 99,9% населения Земли, и автор рецензии просит погасить его всех остальных.
Далее господин Проценко утверждает, что программа авторов «содержит в себе полномасштабную программу построения нового… тоталитаризма». Это вновь отсылает нас к Холодной войне. Любые попытки выстроить коммунистическую альтернативу капитализму обречены на провал, то есть на тоталитаризм, сталинизм, лагеря, подавление свободы etc. Этот аргумент устарел уже хотя бы потому, что сейчас не требуется никакого принуждения, никакого тоталитарного контроля. Все население планеты дало свое молчаливое согласие на участие в проекте «капитализм». Каждый подписал этот условный договор и послушно его исполняет, без какого-то внешнего репрессивного аппарата. Капитализм и так контролирует всю деятельность человека 16 часов в сутки (и иногда даже во сне). Запугивать кого-то новым диктатором уже поздно. Новый диктатор не имеет личностного воплощения. Он везде и невидим. Его нельзя убить, его нельзя сместить; он пришел и больше не уйдет.
Все население планеты дало свое молчаливое согласие на участие в проекте «капитализм». Каждый подписал этот условный договор и послушно его исполняет, без какого-то внешнего репрессивного аппарата.
Радикальная проблема манифеста Срнчка и Уильямса, которую в своей рецензии господин Проценко даже не замечает (хотя настаивает на том, что ему «с периферии» лучше видно, что происходит в мире), в том, что этот мир «посткапитализма», «мир без труда» – мир капиталистический. Авторы книги предлагают не радикальное будущее, не коммунизм, даже не социализм, а улучшенный капитализм, «уютный» капитализм. Все те нововведения, которые предлагают манифестанты, только немного улучшают жизнь внутри капиталистической системы. Авторы подробно останавливаются на предлагаемых ими решениях – «обеспечение базовых жизненных потребностей, расширение общественных ресурсов и развитие технологических возможностей» – но почти полностью игнорируют самый важный вопрос: а что будет с капитализмом?
Не задается этим вопросом и господин Проценко, хотя и ковыряется в предлагаемых авторами элементах нового «мира без труда». Г. Проценко обвиняет Срничка и Уильямса в излишнем заигрывании с новыми технологиями, которые могут стать лишь инструментом контроля над людьми. В своей любви к технологиям некоторые неолиберальные левые действительно слились с неолиберальными технократами. В своих предостережениях автор рецензии едва ли не призывает вернуться к перу и папирусу, тогда как очевидно, что возврата к ранним формам объединения людей не будет, как не будет и «упрощения» технологичного мира. Еще Кропоткин призывал пользоваться пылесосами и посудомоечными машинами (в том виде, в каком они тогда существовали) в коммунах будущего. Противоречие, которого не замечает г. Проценко, лежит не в том, что же будут делать люди, если их заместят роботы (и как это отразиться на экономике), а в том, что эта технологизация возможна и реализуема уже сейчас, однако капиталисты (как на это указывает Дэвид Грэбер в «Bullshit Jobs») не спешат заменять труд людей на труд роботов, используя работу как средство контроля над человечеством. Роботизация, дигитализация, сокращение рабочего дня и рабочей недели возможны во многих секторах уже сейчас, однако тогда у населения появится слишком много свободного времени, что опасно как для государства, так и для капитала. Бояться надо не коллапса экономики, «повышения рентабельности производства» и т.д., а того, что роботизация с сохранением существующей системы будет как минимум бесполезным «улучшением».
Далее рецензент утверждает, что для развития технологий на пользу пролетариата нужно государство, такое, где бы власть бы взял тот самый пролетариат (прекариат). Но уже сейчас видно, что отдельные независимые сообщества «технарей» способны без государства развивать новые технологии, тогда как государство вновь подчинит технологии своим интересам. Фредрик Джеймисон в «The American Utopia» писал, что по сути сейчас капитализму не нужны государства, они существуют вопреки ему. Коммунизму государство тем более не понадобится.
Еще к более странным выводам господин Проценко приходит, когда пишет о «посттрудовом обществе» из манифеста. Рецензент утверждает, что «левый манифест превращается в очередную декларацию создания «нового человека», в основе которой лежит главный стержень всей предыдущей истории человечества — труд. Стоит ли напоминать, что именно с этого — с желания переделать человеческую природу — начинались все тоталитарные практики». Отсылка к «человеческой природе» ставит автора рецензии на опасную психологическую тропку. Что именно включает в себя природа человека и в чем ее суть, господин Проценко умалчивает (Кропоткин тоже отсылал к человеческой природе, но написал о ней целую книгу). Но это еще полбеды: складывается впечатление, что рецензент не до конца дочитал манифест, а если дочитал, то совсем не понял последнюю часть. Авторы книги предлагают освободить человека от труда, чтобы тот занялся тем, чем хочет (на этом настаивали все теоретики и практики коммунизма). То есть авторы совсем не хотят «перевоспитать» человека трудом, как утверждает г. Проценко. Тут рецензент пропускает два важных момента. Во-первых, при позднем капитализме даже отдых – работа, соответственно, как новый человек будет отдыхать, если вокруг него все останется прежним? И как капитализм использует вновь образовавшийся досуг людей? Наивно полагать, что можно будет отдыхать «по-новому» при прежнем устройстве вещей. Во-вторых, если авторы предлагают оставить существующий порядок, то в чем смысл «нового досуга»? В тюрьмах тоже есть досуг. Но этот досуг не сделал никого свободным.
при позднем капитализме даже отдых – работа, соответственно, как новый человек будет отдыхать, если вокруг него все останется прежним?
К правой риторике господин Проценко прибегает, и когда вновь пишет о «человеческой природе» в отношении того, на что будет потрачен безусловный базовый доход, который манифестанты предлагают ввести. Рецензент боится, что ББД будет потрачен на водку и сигареты, а не на хлеб и мясо. Подобный аргумент мы уже слышали из уст капиталиста, который говорил, что работяге лучше всего работается на заводе, когда за спиной у него стоит человек с ружьем. Иначе человек просто не будет работать! На что потратит деньги человек, это его дело (в конце концов, утопия предполагает, что люди смогут воплощать в жизнь свои самые извращенные фантазии, если те не будут мешать жизни других людей). Проблема лежит в том, что, как в целом справедливо отмечает г. Проценко, при существующем устройстве ББД ничего не решит: экономика этого сделать не позволит. Авторы манифеста избегают обсуждения того, а что будет с трудом вообще. При капитализме базовый доход может стать лишь некоторым расширением сферы государственных пособий, тогда как при коммунизме ББД станет не нужным, поскольку нужды всех будут удовлетворены одинаково. Г. Проценко выражает обеспокоенность, что ББД приведет к новым формам рабства, хотя все указывает просто на сохранение статуса-кво.
Господин Проценко подошел к рецензированию «левого» манифеста как хороший хозяйственник и государственник. Однако не заметил бревна в глазу авторов манифеста. Главная ирония манифеста об «улучшенном» капитализме кроется в том, что нам не нужно улучшать капитализм. Он «улучшит» себя и без нас.
Ray Garraty