Одна московская компания в качестве новогоднего подарка для своих сотрудников собрала несколько провайдеров услуг. И в этот список на выбор помимо абонементов в фитнес-клубы и на английский решила включить ещё и пакет сеансов у психолога.
Говорят, что квота на психологов закончилась в считанные дни. И все свои сеансы отходили. Это вам не фитнес.
При этом, если кто-то и говорит о том, что ходит к психологу, то в настолько общих фразах, что начинает казаться, что вот заходит он в кабинет, психолог достаёт свой хрустальный шар и чистит ему карму как-то так, что ему потом стыдно об этом рассказывать. Просто: «Мне так помогло! Мне стало легче!» А что там было-то? «Ну, упражнения делали».
А мне же интересно..
Кое-кто мне, конечно, рассказал про свой опыт во всех подробностях)
Но это был не совсем чистый эксперимент.
Тот психолог был только-только после обучения и они всем курсом искали «моделей», как выражаются мои дорогие маникюрщицы.
Подруге было, как и мне, интересно, и она решила прийти на эту консультацию по купону. У неё просто вот друг однажды стриптиз по купону покупал на день рождения.. А уж если можно доверять кому-то обнажать по купону тело, то почему бы и не обнажить душу?
Ещё мне рассказывали про другую сторону этой медали.
Что многие психологи идут в профессию, чтобы разобраться со своими тараканами. И, получается, что тебя априори лечит калечный человек.
Хотя самая главная проблема, всё-таки на стороне пациента.
Психологи жалуются, что к ним приходят с запросом на исцеление. Кстати, тут пролегает разница между психологом и коучем. Второй про быстрый результат и быстрый откат. А первый — про долгую работу на медленное лечение, но зато и пожизненный эффект.
Так вот приходят люди и говорят: проблема. Ату её! А получается что-то вроде: «Помогите, у меня по всей квартире воняет дерьмом!» Психолог поднимает ковёр, лежащий посреди комнаты, а под ним здоровенная куча навалена: «Так вот же причина». «Да? Ой, а точно обязательно убирать? Давайте оставим, пусть так лежит, не так уж сильно и воняет..»
Мне вот вообще дико неловко обращаться к любым врачам. Даже скорую я всего один раз в жизни вызывала.
Потому что ну что я буду людей отвлекать? Они там нормальных больных лечат, а тут я со своими мелкими неурядицами.
В тот раз я запаниковала уже когда у меня из уха пошла кровь в Сочи и Капитан наругался, что надо вызывать врача. Не знаю, что напугало меня больше, но раз уж разговор пошёл на таких тонах.. Мне не хотелось. Вдруг они там кому-нибудь жизнь спасают, ясно же, что я расковыряла прост, но мы всё-таки вызвали.
Приехала бригада из двух врачей-близняшек. «Вот ведь, — подумала я, обнажая под укол обезболивающего ягодицы, — а если их на белочку вызовут? Там человеку и так не очевидно происходящее, а тут ещё и приезжают врачи, а они — одинаковые».
Всё закончилось хорошо, к слову. Там и правда мозг просто уже в черепушку не влезал и расковыряно было от большого ума.
На самом деле, как мне сейчас кажется, относиться к психологу нужно не как к врачу, а как к тренеру. Ты можешь сам ходить в спортзал и качать мышцы, принимая за данность шкалу с градацией от просто неэффективного тренинга до опасности заработать травму. А можешь взять тренера и двигаться будешь бодрее и веселее под его воодушевляющие ругательства и травму заработаешь разве что психологическую, а об этом мы сейчас и говорим.
Так и с психологом. Можешь дрессировать своих тараканов сам. Скорее всего медленно и с риском повредиться умом, а можешь с профессиональным дрессировщиком.
Один мой друг всё время говорит мне, что я поехавшая. Так и говорит: «Я, — говорит, — только потому ещё не осуществил свой план по идеальному самоубийству, что ты без меня пропадёшь. Ты же поехавшая.»
В общем, пришло и мне время подвинуться рассудком под чутким руководством потенциального локомотива. Им оказалась женщина, которую мне настоятельно рекомендовали как вправившую мозги доброй половине Москвы.
Злой половине вправляла не она. Я уточнила.
— Чего ты ко мне пришла, девица, чего хочешь, красная? — спрашивает.
Я ей честно и говорю: во-первых, не хочу, чтобы вы мне какие-нибудь шарики так за ролики закатили, чтобы я потом на них кататься не смогла. Меня же только близкие друзья поехавшей считают, это значит, как минимум, что я способна держать лицо. Вот, кстати и оно, ловите.
Моя психолог внимательно меня выслушала, сказала, что шарики все мои, она не претендует и предложила начать с разговора с рукой.
Натурально.
Она выставила перед собой ладонь и предложила мне с ней пообщаться.
«Ну вот, — вспомнила я, — а мы в школе, когда какой-нибудь ненужный человек приставал со своими разговорами тоже вот так вот руку ладонью к нему выставляли и говорили «Поговори с рукой». А это, оказывается, психология!»
— Давай начнём с того, что поговорим с отцом.
— Давайте, — говорю, — конечно.
Понятно дело, надо начинать разматывать с родителя противоположного пола всегда. Там и фрейдизм и подавленное всё, и недолюбленное.
Она говорила фразы, а я должна была повторять. Не помню дословно, но смысл был, что ты — отдельно, я — отдельно, я тебя люблю, я знаю, что ты меня любишь, я тебя принимаю таким какой ты есть, ты меня меня принимаешь такой, какая я есть..
— Всё так, — говорю, — а как иначе? Логично же.
Психолог посмотрела на меня, поняла, что тут она свои пять тыщ за сеанс вряд ли отобьёт.
— Ладно, — продолжает, — давай теперь поговорим с другим человеком?
— С друзьями, с коллегами? С кем?
— Наверное, ты хочешь поговорить с мамой? — осторожно предлагает она.
— Точно! Ну, давайте с мамой.
А сама думаю: не туда копаешь.. Там точно так же как с папой всё понятно. Ты — отдельно, я — отдельно. Я тебя люблю, я знаю, что ты меня любишь. Я тебя принимаю, я ж тебя не выбирала. И ты меня принимаешь, ты меня тоже не выбирала, но я чистый папа, а папу уж ты выбирала сама. Приходится и меня принимать, никуда не денешься. Куда тут копать?
Вы, тётенька, не знаете, но я, скорее всего, не то что недолюбленный, а даже перелюбленный ребёнок. Меня, может даже, неплохо было бы и бить. Я бы тогда сейчас поспокойнее была и слушалась бы старших. А меня, как-то, всегда не за ребёнка держали, а за нормального человека. Пускай и маленького.
А потом я и вовсе и зарабатывать сама стала и уехала. Здоровая, стало быть, сепарация, вашим языком выражаясь.
У нас сейчас с родителями ж как? Они стараются и ищут что-нибудь такое, что мне от них может оказаться нужно, а я ломаю голову, как бы мне им пользу какую в благодарность за всё принести. Затык в том, что ни мне ничего от них не надо, ни им от меня.
Разве что вот мёд я как-то раз, будучи у них в гостях, очень уж похвалила, который отец из Катково привёз. Жёлтый такой и сахаристый. Так они мне теперь этот мёд с любыми перекладными присылают. Я его есть не успеваю, раздаю, но пусть уж присылают, ладно..
Я им всё деньги пихаю. Карточку заводила отдельную, на свой счёт привязанную. Путёвки, говорю, давайте какие-нибудь вам куплю? Отказываются. Но я дожму.
Я же понимаю, что они отрабатывают долгосрочный план по рождению себе канала сбыта не самого популярного мёда по цене элитного. А в таких товарно-денежных отношениях, как у нас в семье, тётя психолог, вы травм не найдёте.
— Ладно, давай теперь поговорим с твоим внутренним ребёнком.
— Давайте.
— Представь на месте ладони себя.. В каком возрасте?
— Семь лет, — отвечаю.
— А что было с маленькой Таней в семь лет?
— В школу пошла.
— А что ты чувствовала, когда пришла в школу?
— Страшно..
И вот тут меня каак размотало! В мясо. Слёзы, мокрое вафельное полотенце (хорошо, что приготовила)..
Там же.. Как живое! И жилетка эта тёмно-синяя, в белую нитяную полосочку, и банты, и рюкзак этот первый, квадратный весь.. И людей так много, и все новые, и страшно до безумия, и гладиолусы..
И Вадик Павлюк, с которым вместе в садике были и дружили, а в школе я на первой перемене подошла к нему, радостная, и показала свой шатающийся зуб. А он покивал так и сбежал. И больше ко мне не подходил.
Я тогда поняла, что людям зубы лучше не показывать.
И это ведь я ещё не наркоман или, там, алкоголик запойный.. Это я ещё относительно полезный член общества, и то меня так кроет от разговора с внутренним ребёнком. А им-то каково?
Это им же, пропащим, под взглядом маленьких их только в окно и выходить. Интересно, думаю, их так же терапируют?
Вот тут психолог, конечно, обрадовалась. Вот тут, а не под берёзкой на даче и оказалась зарыта моя собака.
Она сказала мне говорить со своим внутренним ребёнком при любой возможности. А ещё пойти сегодня в магазин и купить Маленькой Тане какую-нибудь приятную мелочь, чтобы его порадовать.
Я к этой затее отнеслась сомнительно. Я и так дофига часто себя балую. Но раз уж доктор прописал..
Сходила в парфюмерный, купила помадку гигиеническую в такой красивой голубой коробочке с бантиком.
Поставила на кровать. Отошла.
— Ну, — говорю я внутреннему ребёнку, — бери. Радуйся.
Маленькая Таня посмотрела на меня этак презрительно и отвернулась, мол, ты что это, купить меня решила?!
Вот ведь, думаю, какая ж противная! Вот говорила мне в детстве мама, что я противная, а я не верила. А я и правда.
Я начала рассуждать. Мы с Маленькой Таней ведь ещё в детстве договорились, что я буду к ней обращаться за оценкой в каком-нибудь ну совершенно непредставимо взрослом возрасте, например, лет в семнадцать, перед универом, чтобы она маякнула мне, как я ей вообще? Нравлюсь? И я честно обращалась. И Маленькая Таня обычно удовлетворённо кивала. Мол, тут бы, конечно, похудеть, а тут подрасти, а тут не творить фигню, но, в целом, в рамках возрастной нормы ожиданий.
И тут от этих рассуждений у меня перевернулась игра. Думаю, блин.. Я же все эти годы только в одну сторону и смотрела. Как я сейчас? Нормально? И Маленькой Тане нормально? А поблагодарить её?
А ведь она..
— А ведь это, — говорю, — ты! Ничего бы ведь без тебя-то и не было! Это же ты тогда в семь лет себе на горло наступила и пошла Вадику зуб показывать, хотя стеснялась же ужасно! Это ты, моя маленькая, как воробушек всего на свете боялась. И знаешь что? И ты справилась! Спасибо. Без тебя меня бы не было.
И такая меня накрыла теплота от этой новой благодарности, пока ещё непривычной.
— Ладно, — оттаяла Маленькая Таня, — показывай, что ты там мне купила..
