Сегодня будем разбираться в женских образах поэмы Бориса Пастернака "Спекторский". Возможно, вы ее читали так давно, что всё забыли, поэтому начнем мы с краткого содержания, оно ниже выделено курсивом. Вы можете его пропустить. Пожалуйста, не стесняйтесь, оставайтесь дочитать про наряды лыжниц, креповые платья, маскарадные костюмы 1910-х и кожанки с кобурой. Тут недолго.
В 1911 году группа московских товарищей встречает Рождество в загородном доме, где Сергей Спекторский знакомится с Ольгой Бухтеевой, и между молодыми людьми завязывается роман. Товарищи намереваются кататься на лыжах, однако, пока они отмечают и собираются с мыслями, наступает потепление и снег превращается в жижу. И еще несколько дней компания проводит за шарадами и сплетнями, после чего все разъезжаются. Весной 1913 года Спекторский и его сестра Наташа внезапно друг для друга приезжают в свой московский дом - и сталкиваются у входной двери. Но Наташа приехала ненадолго, и вскоре начинает снова готовиться к отъезду: "носится по покупкам", в частности, бывает у Мюра и Мерилиза (упомянуты сквозняки и лифты), выбирает бязь (вместе с братом, и приказчики то и дело не дают им наговориться о личном). Оказывается, Наташа - жена фабричного врача, она горячо сочувствует революционным идеям и осуждает брата за "отрыв от поколения" и безыдейность. Проводив сестру, Сергей случайно попадает на вечерний неформальный приём к другу Александру Бальцу, где видит Марию Ильину, в будущем - знаменитую поэтессу, эмигрантку, и уже через неделю начинает постоянно бывать у нее. Мария собирается за границу, но ей сперва надо избавиться от обстановки отцовского дома, и Спекторский сперва помогает ей паковать и увозить вещи, но потом внезапно исчезает на две недели. Он не успевает написать об этом Ильиной - но его срочно вызывают в Петербург к серьезно заболевшей матери, а по возвращении он уже не застает дома Марию. Более того, дом продан и переделывается. В 1919 году Спекторский и несколько других членов Союза писателей откомандированы на склады в Сыромятники реквизировать имущество тех, кто, уехав, не давал о себе знать несколько лет. И там Сергей вновь встречает вещи Марии. Он оставляет товарищей разбирать предметы, а сам выходит на воздух. Тут в повествовании появляется автор. Он находит среди предметов на складе фото Марии и Спекторского, а потом приглашает последнего к себе домой, поболтать.
"В квартиру нашу были, как в компотник,
Набуханы продукты разных сфер:
Студент, швея, ответственный работник,
Певица и смирившийся эсер".
И здесь снова Спекторский встречает Ольгу Бухтееву. Партиец приходится ей родней, она носит кожанку и кобуру с револьвером. Автор пытается незаметно скрыться, чтоб не мешать встрече, но полночи слышит бурное объяснение Ольги и Спекторского. Среди ночи он вскакивает, чтоб открыть дверь вернувшемуся поздно партийцу, и отмечает, что ни Сергея, ни Ольги в квартире уже нет.
Начнем с развеселой рождественской встречи в начале 1910-х годов.
Несмотря на то, что лыжи были изобретены еще кроманьонцем, только в начале ХХ века появились модели, похожие на современные: с двумя лёгкими лыжными палками, по одной в каждую руку, вместо, извиняюсь, одной увесистой дубины, занимавшей обе руки.
Ко времени действия поэмы, лыжники уже познакомились со спортивной одеждой Дома Редферн. Потому самые продвинутые дамы уже носили юбки до колена поверх спортивных штанов-никербокеров. Ну а менее продвинутые могли по-прежнему заметать следы подолом.
Но катание, как мы помним, не удалось, и
"Внизу смеялись. Лёжа на диване,
Он под пол вниз перебирался весь,
Где праздник обгоняло одевание.
Был третий день их пребыванья здесь".
Перед самым концом Прекрасной эпохи, в невероятной моде карнавал! Переодеваются все! Итак:
Хорошо. Но приехали дамы в загородный дом поездом. В зале ожидания второго класса дружно переобулись, потом в санях покатили отмечать.
Кстати, в финале поэмы Ольга и Сергей вновь возвращаются к этому вечеру:
"Вы вспомнили рождественских застольцев?.. -
Изламываясь радугой стыда,
Гремел вопрос. - Я дочь народовольцев.
Вы этого не поняли тогда?"
Теперь мы знаем Ольгин бэкграунд: она из семьи, где, судя по всему дурачества и роскошь в чести не были. Обычно такие девушки предпочитали носить костюмы: практично и убеждение налицо. (Это не означает, что костюмы носили только синие чулки - их вообще ВСЕ носили) Попробуем подобрать приятное, но подходящее по характеру и сезону платье. Или костюм.
К 1919 году Ольга меняется внешне. Но, как выясняется, не внутренне:
"Мне бросилось в глаза, с какой фриволью,
Невольный вздрог улыбкой погася,
Она шутя обдернула револьвер,
И в этом жесте выразилась вся.
Как явственней, чем полный вздох двурядки,
Вздохнул у локтя кожаный рукав..."
Вот, более приближенное к реальности:
Теперь поговорим о шелке, чулках и креповом траурном платье Марии Ильинской, дочери видного профессора, поэтессы. В день первой встречи Спекторский видит ее сидящей "на одном из бальцевских окон", глазастую, одетую в траур. Уточняется, что креп она носит по отцу. В общем-то человеку начала ХХ века и не нужно было объяснять связь траура и крепа: это попросту было одно и то же. Черный креп - ткань траурная. Черный шелк или атлас не имел к глубокому трауру никакого отношения.
Вся эта жизнь 1913 года в 1919 году воспринимается как далекая старина - настолько мир вокруг изменился:
"Дрожала кофт заржавленная саржа,
И гнулся лифов колкий коленкор".
Начинается разбор Марииных вещей, что там? "Шелк. Чулки. Портвейн". Из предыдущих описаний мы помним, что там горы фарфора, стопки старинных книг... Целая жизнь нескольких поколений.
Из вступления мы помним, что поэзия Марии Ильиной "снискала нам всемирное вниманье", "и с островами спорил Материк, английский ли она или русский автор".
Кстати, некоторые исследователи проводят параллели между поэмой "Спекторский" и "Евгением Онегиным". Но об этом лучше почитайте у коллег-литературоведов.
А я пишу о моде в книгах. Подписывайтесь, лайкайте.