1852
Горло болитъ. Я подумываю и о чахотке и о в[[......]] — Читалъ целый день.
1854
Важнее всего для меня въ жизни исправленiе отъ лени, раздражительности и безхаракт[ерности]. Любовь ко всемъ и презренiе къ себе!
1856
Всталъ съ колотьемъ въ боку, но поехалъ на охоту и въ Судаково. Ничего не нашелъ. Въ Судак[ове] съ величайшимъ удоволъствiемъ вспоминалъ о В[алерiи]. Прiехавъ домой, совсемъ разболелся, послалъ за Докт[оромъ], поставилъ пiявки и отказалъ Офрос[имову], к[оторый] присылалъ, но продиктовалъ и порядочно главу: Кутежъ.
1857
Опять хозяйство, кот[орое] сильно втянуло меня. — Поехалъ съ собаками и ничего не нашелъ, да и скучно. — Одинъ обедалъ, попробовалъ читать Gacfländer, скверно, и mal fait и безталанно. О своемъ писанье решилъ, что мой главный порокъ — робость. Надо дерзать. Вечеромъ написалъ 2 листочка погибшаго. Спалъ нехорошо, сладостр[астное] волнен[iе].
1862
Утром учил, гулял и злой и без ничего ушел домой. — Я стар, чтобы возиться. Уйди, или разруби. Хорошо было идти одному ночью. Театр, что-то еще. Кроме Б[ерсов] ничего нет в это время.
1884
Приехал Сережа, Шаховской, Ге. Много народа, не помню подробно. Слушаю: спорят за картами: «я видел туза». — «Нет, вы не могли видеть» и т. д. Им тяжело и другим тяжело, зачем они это делают? Я думаю, что скоро выучатся этого не делать, т. е. не настаивать на том, что я прав. —
Не помню, нынче или вчера говорил с Шаховским и весь дрожал, показывая ему правду: что делая дела дьявола — войну, суд, присягу, нельзя говорить о Христе. Уже нездоровится.
1889
Встал поздно. Приехали Аннен[кова] и Медведев. Мне б[ыло] неловко от того, что хотел показать им любовь, а нездоров — сильнейший грип. Всё лежал. Иду обедать.
Ничего интересного. Тяжело с гостями. Юноша М[едведев] едва ли тронулся. Лег поздно. Приехала Мамонова. Зачем она есть?
1890
Всё то же. Болит под ложечкой — апатия. Сплю. И дурные мысли. Но держусь и молюсь. Рубил, гулял поздно, снес письмо С[оне] на Коз[ловку]. Теперь 11-й час, иду чай пить. Вчера читал Еmil'a Руссо. Да, дурно я повел свою семейную жизнь. И грех этот на мне и вокруг меня. Утром позвали на сходку. Я ходил и старался мирить. Похоже, что не напрасно. —
Болит живот немного, но угрожающе.
1894
Никак не ожидал, что пропустил 4 дня. Нынче 6 Сентября 94. Я. П. Теперь 5-й час дня. Утром работал над катехизис[ом]. Боюсь сказать, что подвигаюсь, п[отому] ч[то] так незаметно, а между тем нет неудовлетворенности, и каждый день новое, и всё уясняется. Утром в постели, после дурной ночи, продумал очень живой худож[ественный] рассказ о хозяине и работнике. После завтрака пилил с Андрияном дубы.
Вчера, 5, вечером был в Овсянник[ове] и прекрасно покончил с мужиками. Будут платить по 425 р. на обществ[енные] потребности. Разъяснил им весь смысл дела.
Вечером читал письмо очень красноречивое и женски глупое Р[усской] женщ[ины] в Р[усском] Об[озрении], статьи в Waffen Nieder. До обеда ездил на Козловку. Утром писал, всё немного подвигаясь.
3-го дня, 4-го, утро писал катех[изис]. После завтрака резал лес для Озерской вдовы. Вечеро[м] написал 12 писем. Уехала Таня. Еще день назад. Утром писал, тяготился очень Великанов[ым] и Мих[аилом] Макс[имычем], и ездил верхом в Горячкино. Еще день назад — не помню.
За это время записано только одно: Не увидать той обетованной земли, куда ввел других, хотя содействовать сколько-нибудь введению других есть неизменный закон истинной жизни. Дело истинной жизни, чем настоящее оно, тем отдаленнее нее его последствия, и не только отдаленны, но бесконечны последствия истинной жизни, и потому увидать их нельзя. Видишь дальше того, чем проживешь. Дом увидишь, как отстроится, и генеральский чин доживешь, а не увидишь не только освобождения от рабства государства, но и от рабства земельного. Самое очевидное доказательство того, что жизнь не в достижении цели, а в исполнении посланничества. Что-то не так думал. Было лучше, новее, яснее.
1903
Со времени паденiя чувствую себя очень слабо. Былъ Добролюбовъ, христiански живущiй человекъ. Я полюбилъ его. Пропасть писемъ, надо отвечать. Записывать нечего.
1909
е[сли] б[уду] ж[ив].
Жив. Проснулся бодро. Пошел гулять. Порядочно писал пол[ь]ке. Кое-что записал в книжке, кое-что хорошее забыл. Приходили крестьяне Крекшина, и привезли от Цымермана Миньон. Обедал со всеми, слушал музыку. Поеду верхом. Записал кое-что к докладу. Записать:
1) Всякое богопочитание, какое бы оно ни было, возвышает человека. Возвышает тем, что выражает сознание своей зависимости и отношения (хотя бы понимание этого отношения и было ложно) с Высшим, ни от чего независимым существом — Богом.
2) Ничто так не влечет ко лжи, как забота о славе людской. И потому особенно важно освобождение от этой заботы. Освобождает же только сосредоточение всех сил на исполнение того, чего хочет [от] меня Бог, чего хочет Всё от бесконечно малого Его органа. А освобождение от лжи, жизнь в истине — такие свобода и благо. Помоги, Господи.
————————————————————————————————————
3) К докладу. Спишу после.
1910
Кочеты. Проснулся больной, вероятно, гангрена старческая. Прiятно было, что не вызвало не только непрiятнаго, но скорее прiятное чувство близости смерти. Кроме того слабость и отсутствiе аппетита. Прiятное известiе изъ Трансвааля о колонiи непротивленцевъ. Ничего не елъ, теперь вечеръ, прiехалъ кинематографъ. Попробую пойти смотреть. Говорилъ съ С[офьей] А[ндреевной], все хорошо.
Записать: 1) Сознанiе, сущность сознанiя есть нечто непостижимое, непреодолимое, то, чтό мы называемъ духомъ, душою. Сознанiе заключено въ известной части вещества, это вещество есть наше тело, и вотъ сознанiе посредствомъ внешнихъ отношений (органовъ) къ другимъ теламъ, веществамъ познаетъ окружающей мiръ. Въ этомъ сущность жизни человеческой.