1852
Целый день б[ылъ] дома. — Горло болитъ. Написалъ п[исьмо] къ Некр[асову]. Лень писать, а хочется. —
1854
И я и дневникъ мой становимся слишкомъ глупы. Писанье решительно нейдетъ. Написалъ раздраженное письмо Николиньке. Важнее всего для меня исправленiе отъ раздражительности, лени и безхарак[терности].
1856
Ночью кошмаръ неспособности. Продиктовалъ 3 и поправилъ 3 главы. Съ тетинькой болталъ очень прiятно. Здоровье все нехорошо. Мысль о томъ, что я почти i[mpotent], мучаетъ меня.
1857
Съ утра рано, ходилъ по хозяйству. Въ риге мне было даже прiятно. Такъ я заскорузлеваю. Смотрелъ A. Ездилъ въ участокъ. Въ голову сзади бьетъ. Женщ[ина] необходима. И сплю тревожно. Поехалъ въ Бабурино. Балъ.
Марсошниковъ, бывшiй comme if faut, слабый, должно быть добрый, но подлости безграничной. Зять поправляетъ и глазенки блестятъ любостяжанiемъ. Вонючая его жена, съ чудесной улыбкой. После торжественнаго обеда я затеялъ жмурки, и все вспотели и развеселились. Прiехалъ поздно.
1862
Пришел, стукнул Володю. Толпа Зайковских, гулянье и не то, не то, не то. А накануне я не спал ночь, так ясно представлялось счастье. Вечер говорили о любви. Еще хуже. Хотел непременно поговорить с Таничкой. Во сне жалкая борзая больная собака.
1884
Приехал Ге. Он тих и не совсем ясен сам для себя, т. е. как он поставит свою жизнь, соответственно своим убеждениям. Ему это кажется легче, чем есть. Всякий день ходил за грибами.
1889
Я. П. Ничего не писал. Работал, пилил деревья, большое и с Севасть[яном]. Простудился, насморк. Лег поздно.
1890
Я. П. Всё то же. Пытался писать тщетно заключение. Письмо от Анненк[овой]. Теперь 3 часа. Пойду рубить. За всё это время ничего не записал. Не зн[аю], что это.
Рубил. После обеда заснул. Опять поздно гулял.
1893
Е. б. ж.
1906
Ужасно грустно. Жалко ея. Великiя страданiя и едва ли не напрасныя. Не знаю, грустно, грустно, но очень хорошо.
1909
Были у Цымермана. Очень хороша музыка. Потом ходил по Кузне[цкому], потом на поезде приветствия, ― пища тщеславию ― соблазн. Но не слишком поддавался. Приехали в Крекшино. Оч[ень] радостно всех увидать. Все веселые, добрые, не говорю уже про отношения ко мне. Оч[ень] нездоровилось к вечеру.
Проснулся бодрее. Погулял, сел за работу Лаотзе. Недурно поправлял. Был оч[ень] серьезный, милый голандец. Потом ездили в деревню к токарю. Я ехал верхом. Вечером музыка и Королёвы. Скучный разговор. Как избавиться? Вспоминал о необходимости не заботиться о мнении людском, но плохо. Надо не переставать учиться. Сейчас 12-й час. — Ложусь.
1910
Всталъ рано, бодро ходилъ по парку и хорошо, мно[го] думалъ и записалъ. Сейчасъ еще хочу записать:
1) Матерьялисты прямо говорятъ, что они своими научными, опытными изследованiями все объяснили, свели къ общимъ законамъ: осталось одно незначительное среди другихъ, психическое явленiе, еще не сведенное къ объясненiю опытнымъ путемъ, но ça ne tardera pas.
Удивительная глупость или скорее сумашествiе, — учтиво сказать — уклоненiе отъ здраваго смысла! То, на чемъ основана вся жизнь, въ чемъ состоитъ вся жизнь, чтò должно быть основанiемъ всякаго изученiя, это одно пропускает[ся] въ надежде, что оно вотъ вотъ на дняхъ объяснится какимъ нибудь профессоромъ изъ Берл[ина] или Гамбурга. Удивительно!
2) Ахъ, если бы всегда помнить, что ты стоишь передъ самимъ Богомъ, передъ высшимъ, доступнымъ тебе проявленiемъ Его, когда ты стоишь передъ человекомъ.