Это был голос кого-то намного моложе ее. Кто-то очень испуганный или очень грустный. На его лице расцвела тревога,он сдвинул брови.
- Эй! Вы в порядке, босс?”
Она коснулась экрана кончиком пальца.
- Посмотри еще раз, - тихо сказала она. “Приглядеться.”
Он повернулся, наклонившись к данным, как будто там было что-то, что можно было обнаружить. Она смотрела на его согнутую шею, как на статую в музее: предмет. Ничего больше. Она дважды провела языком по небу, и на нее снизошло спокойствие.
Его шея треснула, когда сломалась, хрящевые диски вырвались на свободу, связка нервов и соединительной ткани, через которую прошла его жизнь, развалилась. Она продолжала бить его по основанию черепа, пока не почувствовала, что кость под ее ладонью поддалась, и тогда пришло время двигать тело. Быстро. Прежде чем кто-то вошел в них. До того, как произошла авария.
К счастью, крови было совсем немного.
Глава Двенадцатая: Анна
Через два часа после начала межконфессионального молитвенного собрания Анна впервые в жизни устала от молитвы. Она всегда находила глубокое утешение в молитве. Глубокое чувство связи с чем-то бесконечно большим, чем она сама. Ее друзья-атеисты называли это благоговением перед лицом бесконечного космоса. Она называла это Богом. То, что они могли говорить об одном и том же, нисколько ее не беспокоило. Возможно, она бросала свои молитвы в холодную и бесчувственную вселенную, которая не слышала их, но это было не так. Наука дала человечеству много даров, и она ценила их. Но одной важной вещью, которую он отнял, была ценность субъективного, личного опыта. Это было заменено идеей о том, что ценность имеют только измеримые и проверяемые концепции. Но люди так не работают, и Анна подозревала, что Вселенная этого не делает. either.In образ Божий, в конце концов, является догматом ее веры.
Поначалу встреча была приятной. У отца Мишеля был прекрасный глубокий голос, который с возрастом смягчился, как хорошее вино. Его долгая и искренняя молитва о Божьем руководстве для тех, кто будет изучать кольцо, вызвала у нее дрожь по спине. За ним последовал старейшина церкви Вознесения человечества, который провел группу через несколько медитаций и дыхательных упражнений, которые оставили Анну чувствовать себя энергичной и обновленной. Она сделала пометку в своем ручном терминале, чтобы загрузить копию их книги по медитации и дать ей прочитать. Конечно, не все религии и традиции, представленные на борту, изменились. Имам не молился перед немусульманами, хотя и произнес короткую речь на арабском языке, которую кто-то перевел для нее через наушник. Когда он закончил с Алла ху Акбаром, несколько человек в аудитории повторили его обратно. Анна была одной из них. Почему бы и нет? Это казалось вежливым, и с этим чувством она была согласна.
Но через два часа даже самые искренние и поэтичные молитвы начали утомлять ее. Она начала считать маленькие пластиковые купола, скрывающие пожарные башни. После попытки самоубийства на первой вечеринке она научилась их замечать. Она обнаружила, что ее мысли блуждают, чтобы подумать о сообщении, которое она отправит Ноно позже. Стул, на котором она сидела, издавал очень слабую вибрацию, которую она почти слышала, оставаясь неподвижной. Должно быть, это был мощный двигатель корабля, и пока Анна прислушивалась, он начал ритмично пульсировать. Пульс превратился в музыку, и она начала напевать себе под нос. Она остановилась, когда епископ, сидевший рядом с ней, многозначительно откашлялся.
Хэнк Кортес, конечно, должен был идти последним. За те недели и месяцы, что Анна провела на принце, стало очевидно, что, хотя никто официально не отвечал за межконфессиональную часть экспедиции кольца, доктор Хэнк считался своего рода“первым среди равных".- Анна подозревала, что это из-за его тесных связей с генеральным секретарем, который сделал всю миссию возможной. Он также, казалось, был на основе имени со многими из важных художников, политиков и экономических консультантов в гражданском контингенте группы.
На самом деле это ее не беспокоило.