Но и этого достаточно. Всего несколько минут.
Вот почему железистая модификация никогда не укоренялась в военной культуре. Отряд солдат без колебаний и сомнений, настолько полный адреналина, что они могли бы разорвать свои собственные мышцы и не беспокоиться, мог бы выиграть сражения. Но те же самые бойцы, свернувшись калачиком и мяукая в течение пяти минут после этого, снова теряли их. Это была неудачная технология, но не недоступная. Достаточно денег, достаточно услуг, чтобы позвонить, и достаточно людей науки, которые были излечены от совести. Это было легко. Самая легкая часть ее плана, на самом деле.
Ее рыдания усилились, сместились. Началась рвота. Она знала по опыту, что это не продлится долго. В промежутках между приступами рвоты она наблюдала, как грудь культуриста вздымается, чтобы вдохнуть воздух через его изуродованное горло, но он уже исчез. Запах крови и рвоты сгустился в воздухе. Мелба затаила дыхание, вытирая тыльной стороной ладони губы. Ее носовые пазухи болели, и она не знала, было ли это от рвоты или от ложных желез, которые лежали в этой нежной плоти. Но это не имело значения.
Стук в дверь стал еще более отчаянным. Она могла различить голос толстяка у двери. Больше нет времени. Она взяла пластиковый конверт и сунула его в карман. Мелба Альжбета ко выползла из окна и спрыгнула на улицу. От нее воняло. На ее руках была кровь. Она дрожала с каждым шагом. Тусклый солнечный свет причинял боль, и она использовала тени своих рук, чтобы спрятаться от него. В этой части Балтимора тысячи людей могли видеть ее и ничего не видели. Одеяло анонимности, которое наркодилеры, сутенеры и работорговцы устраивали и поддерживали, также защищало ее.
С ней все будет в порядке. Она сделала это. Последний инструмент был на месте, и все, что ей нужно было сделать, это добраться до отеля, выпить что-нибудь, чтобы восстановить баланс электролитов, и немного поспать. А потом, через несколько дней, явиться на дежурство на "серизье" и начать свое долгое путешествие к краю Солнечной системы. Держа спину прямо, идя по улице, избегая взглядов людей, дюжина кварталов до ее комнаты казалась длиннее. Но она сделает это. Она сделает все, что нужно.
Ее звали Кларисса Мельпомена Мао. Ее семья управляла судьбами городов, колоний и планет. И вот теперь отец сидел в безымянной тюрьме, лишенный возможности говорить с кем-либо, кроме своего адвоката, проживая свои дни в позоре. Ее мать жила в частном доме на Луне, медленно леча себя до смерти. Братья и сестры—те, что были еще живы—разбежались по всем убежищам, которые смогли найти от ненависти двух миров. Когда-то имя ее семьи было написано звездным светом и кровью, а теперь они казались злодеями. Они были уничтожены.
Но она могла бы все исправить. Это было нелегко, да и сейчас будет нелегко. Иногда по ночам жертвы казались почти невыносимыми, но она это делала. Она могла заставить их всех увидеть несправедливость в том, что Джеймс Холден сделал с ее семьей. Она разоблачит его. Унизить его.
И тогда она уничтожит его.
Глава Четвертая: Анна
Аннушка Воловодова, пастор Анна для своей паствы на Европе - или преподобный доктор Воловодов для людей, которых она не любила, - сидела в кожаном кресле с высокой спинкой в своем кабинете, когда пришел загонщик жен.
- Николас, - сказала она, стараясь вложить в свой голос как можно больше тепла. - Спасибо, что нашли время.”
- Ник, - сказал он и сел на один из металлических стульев перед ее столом. Металлические стулья были ниже, чем ее собственные, что придавало комнате смутное сходство с залом суда, где она занимала позицию судьи. Вот почему она никогда не садилась за стол при встрече с одним из своих прихожан. Там был удобный диван вдоль задней стены, который был намного лучше для личных бесед и консультаций. Но время от времени властный вид, придаваемый ей большим креслом и тяжелым столом, был ей полезен.
Как сейчас.
- Ник, - сказала она, затем сжала пальцы вместе и положила на них подбородок. - София приходила ко мне сегодня утром.”
Ник пожал плечами, глядя в сторону, как школьник, пойманный на списывании на экзамене. Он был высоким мужчиной, с узким, костлявым взглядом типа внешних планет, полученных от тяжелого физического труда.