В Уэстершилде давно не видели такого ноября. Он проникал под самые плотные куртки и плащи, пронизывая горожан резкими порывами ветра. Дождь лил третий день без перерыва, не испытывая ни капли уважения к почтенному Сэмюэлсу, разносившему почту и последние сплетни вот уже 60 лет. Но для Мэри в то продрогшее утро у него не было ничего.
Сэмюэлс притормозил свой велосипед, бывший ему верным помощником с самого начала карьеры, напротив внушительной двери из тёмного лакированного дерева. На первый взгляд дверь совершенно не подходила маленькому домику, выкрашенному в нежно-голубой цвет апрельского неба, но Сэмюэлс, да и все соседи, давно привыкли к необычному контрасту. Из-за двери, под стать своему жилищу, на трель велосипедного звонка вышла Мэри. Несколько прядей выбивались из её причёски, а взгляд кричал немым вопросом. Сэмюэлс покачал головой:
- Хотел только сказать: вы, это, держитесь. В такой день это особенно важно помнить. Три года всё-таки…
Мэри улыбнулась почтальону и вошла обратно в дом. Тяжёлая дверь с размахом полетела на место, но в последний момент была остановлена и тихо притворена.
Прошло действительно ровно три года с того дня, как пропал Джереми. «Как Джереми ушёл и не вернулся», - всегда поправляла Констанс. Сестре Джереми никогда не нравился, но в этот раз она была права. У него был выбор, и он его сделал, а что произошло потом – что ж, об этом Мэри ничего не известно. Может быть что угодно. Может, он не мог вернуться.
Может, он не хотел возвращаться.
Впрочем, на тот день было намечено кое-что важнее бесполезных переживаний о прошлом.
В половину пятого в дверь начали стучать. Стук был таким громким и яростным, как будто от этого зависела чья-то жизнь. Не снимая фартука, Мэри впустила задыхающегося Тоби и еле успела подхватить тарелку с печеньем по рецепту его ныне здравствующей бабушки. Тоби беспокойно огляделся и, никого не заметив, повернулся к Мэри. Та укоряюще смотрела на него, еле сдерживая улыбку. Тоби закашлялся и виновато проговорил:
- Я думал, опоздаю, потому что вышел в четыре, а идти мне долго, и вдруг за час не дошёл бы? И вот, поэтому пришёл заранее. Опять. Но это ведь лучше, чем если бы я опоздал, верно?
Констанс подобные вопросы этикета ничуть не занимали. Она грациозно вплыла в гостиную, когда от большей части закусок осталось лишь по кусочку, а гости заняли молча оговорённые места у камина. Беседа вплела в себя новые приветствия, и вскоре полилась оживлённее прежнего, разбавленная звучным сопрано Констанс:
- Дорогие мои, чудесно выглядите! Том, где ты так загореть успел? Ты ведь из офиса и не выходишь, а я как ни стараюсь… А что это, пирожные с кремом? Мэри, дорогая, ну ты же знаешь…
- Специально для тебя и старалась, - ухмыльнулась хозяйка.
- Ну, раз ради меня, так уж и быть. Ведь не будет ничего от одной пироженки?
- Конечно, не будет, Констанс, только ты уже вторую ешь, - хихикнула Анна.
- Так вот, если вы там закончили, я всё-таки продолжу, - проговорил Том, чеканя каждое слово. - Встречаю я, значит, его в баре…
- Ой, Том, подожди. Это ведь новая кофточка, Лидия?
- Да, она из того магазина, помнишь, я рассказывала. Открылся недавно, и прямо напротив моего дома, представляешь! И там такие свитера из кашемира…
- Дамы!
- Том, да ты рассказывай, мы же слушаем. А из шерсти там есть вещи?
- Конечно! Мэри, тебе, кстати, очень пошла бы одна юбка оттуда, тёмно-синяя, как раз к твоей блузке – ну, той, что вся в незабудках.
- Встречаю я его, значит, в баре… Тоби, ну ты-то хоть прояви солидарность!
- Да я слушаю, слушаю.
- Так вот, на чём я остановился… Ах да. Захожу в бар – а он там уже час как сидит, и говорит: «Том, где же ты пропадал?»
- Разумеется, это Милан, Лидия! Будут они продавать сапоги не из Милана, скажешь тоже! Да мы ведь вместе их и покупали с тобой, помнишь? И ещё Том был с нами, и Тоби, помните?
- Это было, когда Констанс надела ту шляпу, на которую ушёл целый павлин, и её унесло ветром, а Том бросился в погоню и угодил в лужу?
- Тоби! Я думал, тебе интересна моя история.
- Том, твои усилия напрасны, ему только Лидия интересна.
- Тоби, ты что, дома не насмотрелся?
- Ничего я не смотрю!
- Значит, я недостаточно тебя привлекаю, чтобы на меня смотреть?
- Да что вы ко мне привязались? Вон, Тома послушайте, он что-то ведь рассказывает.
- Нет, вам, похоже, совсем не интересно, что тогда произошло.
- Нам всем интересна твоя история, Том, просто немного другая. Так что там было с той шляпой? – невинно спросила Анна.
Большие часы над камином торжественно отбили семь ударов. Мэри постучала ложечкой по бокалу. В наступившей тишине она встала и, выйдя на середину гостиной, обвела глазами собравшихся гостей.
- Друзья – я не знаю, как выразить всё то, что чувствую к вам, поэтому просто – спасибо, что вы здесь. На самом деле вы всегда здесь – в моём сердце, как бы пошло это ни звучало, - раздалось чьё-то хмыканье. – Вы мои друзья, и, честно говоря, я не представляю, как пережила бы эти три года без вас и без вашей поддержки. Вы все столько сделали для меня – подбадривали, заставляли меня идти дальше, когда я думала, что для меня теперь нет никакого дальше, - Мэри на миг прервалась.
- Ох, дорогая, - прошептала Констанс, аккуратно промокнув выступившие слёзы платочком. Том, нахохлившись, изо всех сил хмурил брови, стараясь придать лицу как можно более суровый вид.
- Вы столько раз мне помогали, даже когда вам самим была нужна помощь, что я и не знаю, сумею ли когда-нибудь отдать этот долг. Разве что пирожными, - Мэри улыбнулась. – В общем, закончу тем, что я просто очень рада, что сегодня мы все смогли собраться здесь –
- Почти все, - выдохнула Анна.
Раздался резкий стук в дверь, оборвав Мэри на середине фразы. Тоби подпрыгнул на месте.
- Я пойду посмотрю, кто там, - голос Мэри звенел от напряжения.
- Дорогая, ты вся дрожишь, - Констанс подошла к ней и накинула на плечи свой плед. – Мы пойдём с тобой.
Все вместе вышли в коридор и остановились у большой дубовой двери. Изнутри контраст с остальными частями дома бросался в глаза не так сильно – или, может, гости к нему уже привыкли. В дверь снова постучали.
- Это может быть кто угодно, - проговорила она. Ей никто не поверил. Дверь отворилась.
- Здравствуй, Мэри. Я же обещал, что это не навсегда. О, ребята, и вы здесь!
--------------------------------------------------------------------------------------------------
Около двух часов ночи в гостиной снова стало тихо. Темы для разговора не закончились – напротив: закончились слова, чтобы передать всё, что они хотели сказать. Всё место заняла сперва робкая, затем искрящаяся, взрывающаяся яркими огнями радость, смотревшаяся как гостья из сказки в так и не прекратившийся ноябрьский дождь. Впрочем, в гостиной по-прежнему мирно горел камин, отбрасывая причудливые тени на дремавших гостей, а потому друзьям не было никакого дела до погоды.
Тоби и Лидия ютились в самом маленьком кресле. Том растянулся на персидском ковре неподалёку от дивана Констанс. Её рука, будто ненароком, скользнула вниз и запуталась в его кудрях. Том улыбнулся. Анна, обложившись подушками и обняв колени, сидела на подоконнике и смотрела в окно.
Мэри и Джереми ещё не спали. Слишком много они упустили, слишком долго ждали, чтобы позволить сну забрать хоть миг. И поэтому они сидели молча, обхватив друг друга объятиями и взглядами. И не было во всём Уэстершилде в ту холодную, дождливую ночь ни одного дома теплее, чем их.
--------------------------------------------------------------------------------------------------
Точка.
Анна долго смотрела на эту последнюю точку. На последнее предложение. Наконец она подняла голову и закрыла книгу. Вытянув затёкшие ноги, она соскочила с подоконника и немного прошлась по комнате. По стеклу уныло стучали капли, и дома она была совершенно одна. Уже целую вечность как одна. Но теперь Анне казалось, что глубоко внутри неё, в груди, тоже зажёгся камин, тепло которого разгоняло застывшую кровь и заставляло что-то делать. Взяв мобильный, Анна по памяти набрала номер. Неправильный. Открыв телефонную книжку и выбрав нужный контакт, она наконец услышала знакомый голос.
- Привет, мам. Не спишь? Да, давно не виделись, прости. Я в порядке, просто решила позвонить. Как ты? Кстати, ты не читала эту новую книжку, «Уэстершилд»? Там про семью – про друзей, точнее, и про любовь, и про войну немного. Очень тепло и по-доброму написано. Мне кажется, тебе понравится.