Садитесь в круг, детки, придвигайтесь ближе. Сегодня расскажу вам сказочку о Бунине, объекте культурного наследия и пособнике фашизма. Сказка наша будет без концовки - жизнь ее еще не написала, но завязка у чертовки получилась что надо! В нашей сказке прекрасно все: секретные архивные документы, злодей под прикрытием, детективная линия, открытый финал.
Если вы откроете википедию и бросите взор на место рождения Ивана Алексеевича Бунина, то наткнетесь на славный город Воронеж. А ежели приедете в столицу Черноземья и двинете по проспекту Революции (Большая Дворянская) в нужном направлении, то набредете на соответствующую мемориальную доску.
Бунинский след в Воронеже греет душу его жителям. На сентябрь этого года запланировано открытие музея в вышеупомянутом доме...но... к 150-летнему юбилею со дня рождения поэта в городе всплыл некий господин с колчаном конспирологических теорий. Он заявил: а) что Бунин в Воронеже не рождался (и у него есть тому доказательства), б) что предпоследний владелец дома, вписанный в охранное обязательство, сотрудничал с немцами. Болото историков-краеведов забурлило праведным гневом, господин зафонтанировал в ответ, и только архивные документы сохраняют равнодушие. Чтоб распутать клубок смелых заявлений , отмотаем чуть назад и взглянем на историю дома и его жителей. Первая часть статьи будет вводной и познакомит нас с основными героями, а во второй мы подробнее остановимся на утверждениях обладателя секретных документов.
Дом по пр. Революции № 3 имеет насыщенную историю. В середине 19 века им владел некий поручик Бенардаки, в 1865 году его выкупила губернская секретарша Германовская, а уже в 1867 году (по другим данным в 1866) в него заселилось семейство Буниных, приехавшее в Воронежскую губернию из деревни, чтобы дать образование старшим сыновьям. В 1870 в этом царстве скрипучих половиц и гулкого дымохода и родился Иван Алексеевич Бунин.
В 1874 году разросшееся семейство уезжает в Елецкий уезд и на этом история отца "Митиной любви" в Воронеже заканчивается и начинается совсем другая история. Дом жил своей жизнью, менял хозяев, оброс вторым этажом и флигелем.
В 1911 году поместье покупает Сергей Антонович Петровский (1863 г.р.) - человек многослойный и разносторонний. На заре юности он увлекался идеями народничества и даже получил кой-какой опыт в изготовлении бомб, но вскоре обмяк, оцарел и сосредоточился на адвокатской практике. Бунинский дом стал его собственностью и даже сумел избежать уплотнения времен революции, так как Сергей Антонович действовал на опережение и самоуплотнился с супругой всем известным способом (детей у них было много).
В 1931 году Петровский был арестован по "делу краеведов".
Следствие по делу краеведов ЦЧО закончилось 5.5.1931. В обвинении значилось, что в городах ЦЧО, особенно в Воронеже, «под прикрытием научной работы» в краеведческих организациях «проводилась антисоветская работа» в целях «уничтожения советского строя и замены его буржуазно-демократической республикой».
После ссылки юрист вернулся в родной дом, но Фатум к тому моменту окончательно отвернулся от него. В 1942 г. Петровский с сыном и дочерью не смог эвакуироваться из Воронежа, скитался по оккупированным территориям. В 1943 году, больной и немощный, он вернулся в родную усадьбу и через год умер.
У Петровского-старшего был сын (терпение, уже горячо) - Владимир Сергеевич Петровский (1893 г.р., тот самый, который какое-то время разделял оккупацию с предком).
Умом и амбициями сын пошел в своего отца. За его плечами стояли гимназия, два института и одна ученая степень. В 1943 году Петровский-младший был репрессирован. Сначала был приговорен к ВМН, но позже приговор видоизменился на 10 лет ИТЛ. В 1960 году Владимир Сергеевич возвращается в родовую усадьбу.
Личность Петровского младшего становится чуть ли не культовой в узких границах провинциального городка. Эстет, аристократ, антиквар, живописец. Кем он только ни был. Водил знакомство с писателем Юрием Гончаровым, художником Криворучко и прочими культурными деятелями столицы Черноземья.
Незадолго до смерти Петровский пишет завещание, где повелевает отдать одноэтажный флигель дома под музей Бунина или под музей антиквариата. К 120-летнему юбилею Главный архив ВО делает на основе личного фонда выставку, посвященную Владимиру Сергеевичу. Красивую. Во вступлении говорится:
В 1943 г. был необоснованно репрессирован, приговорен к 10 годам заключения в исправительно-трудовых лагерях.
Оооочень вольное обращение с информацией, учитывая, что дело видели только сотрудники трехбуквенной структуры (к этому мы еще вернемся). К 125-летнему юбилею эстафету берет наша главная библиотека и тоже что-то выставляет в память Петровского.
Ну а теперь наши дни. В одноэтажном флигеле ныне располагается редакция журнала "Подъем". Именно это строение сейчас готовится под музей Бунина. В двухэтажном доме проживают 6 взрослых и 1 ребенок - потомки Владимира Сергеевича. В какой-то момент дом был признан культурным наследием, и в 2011 году семейству выдают первое охранное обязательство. Ничего особенного - чистая формальность. Однако, в 2017 году выходит новое обязательство, по которому жильцы обязаны, например, пускать в дом разного рода зевак, желающих усладить взор исторической постройкой.
Некоторые положения доходят до абсурда: сотрудника литературного музея имени И. Никитина, который курирует дом Бунина, возмущает даже развешенное во дворе белье, не говоря уже о строительстве теплиц или других объектов для хозяйственных нужд.
Понятно, что птичьи права в своем жилище были приняты в штыки. Собственники обратились к адвокату, и вот на сцене появляется наш загадочный господин. Мистер Х подбрасывает на вентилятор всякое разное, и в числе прочего - сенсация. Уважаемый Владимир Сергеевич Петровский есть не кто иной как Володька-фашист, который входил в команду Вольдемара фон Радецки (по залу прокатывается ааах, дамы в обмороке, автор делает перерыв на какаошко).
To be continued (часть 2)
