Каждый рисующий знает, какая это трудная работа — рисование. По количеству затрачиваемых усилий её можно сравнить с тяжелейшими полевыми работами, с колкой дров. Шесть - восемь часов рисунка выматывают рисующего вконец. И, казалось бы, - почему? Сидит человек на стуле, держит в руке лёгкий маленький карандаш и водит им по бумаге. Но каждый штрих карандаша, каждый отрезочек линии требуют от рисующего сложнейшей работы глаз и мозга: рисовальщик держит в поле зрения весь изображаемый предмет и без конца сравнивает, сравнивает, сравнивает между собой его части.
Один из главных героев романа И. Ефремова «Лезвие бритвы» - врач Иван Гирин говорит, обращаясь к художникам:
«Вот вы, художники, постоянно сравниваете, скажем, соотносительные длины линий на глаз, а как вы это делаете? Мало людей представляет себе истинный механизм такого, казалось бы, простого процесса, как сравнение двух линий. Мы поворачиваем наши глаза, пробегаем ими сначала по одной линии, потом по другой. Более длинная линия потребует более продолжительного поворота глаз. В мышцах, движущих глаз, накопится больше молочной кислоты — токсина усталости, а это на основании опыта нашего мозга и нервной системы даст нам ощущение относительно большей длины. Точность тут поразительная, потому что разница в количестве токсина усталости будет ничтожнейшая — буквально чуть ли не в несколько молекул. Но в то же время это совершенно материальная основа, использующая химический процесс работы мышц тела...»
Сеченов говорил, что наш глаз, просматривая контур предмета, совершает точно такое же движение, как рука, воспроизводящая этот же контур на бумаге.
Вот, собственно говоря, на такие простые элементы и распадается процесс рисования. Надо сравнивать длину и ширину отдельных частей предмета между собою, выяснять, что длиннее и шире, насколько длиннее и шире, обегать взглядом контур предмета или его части и с возможно меньшим искажением воспроизводить этот контур на бумаге.
Процесс, сходный с процессом чтения: узнавание букв, складывание их в слоги и затем в слова. Такие же (или почти такие же) простейшие операции, такие же (или почти такие же) простейшие навыки. Научиться соотносить длину двух линий, размер двух величин, различать (и очень точно) угол наклона линии — не так уж трудно. Этому может научиться каждый. А это значит: всякий может научиться грамотно рисовать.
Большую точность различения контура или пятна геометрической фигуры можно выработать у животного и даже у рыбы. Если животное кормить только в те моменты, когда на стене перед ним появляется шестиугольник, животное скоро научится отличать шестиугольник от пяти- и семиугольника и не обращать внимание на последние фигуры, когда их изображения появляются на стене.
«Научить рисовать можно даже лошадь»
«Научить рисовать можно даже лошадь» - это выражение было бы вполне справедливо, если бы рисование ограничивалось простейшим сравнением между собой отдельных линий, отдельных углов или отдельных фигур. Но в том-то и вся невероятная сложность рисования, превращающая его в труднейшую, утомительнейшую работу, что рисующий сравнивает между собой несколько величин, несколько частей рисуемого предмета, да к тому же ни на минуту не выпускает из поля зрения весь предмет.
«Рисуешь ухо — смотри на пятку», - говорил Павел Иванович Чистяков ученикам (а среди его учеников были Врубель, Суриков, Репин). То есть, рисуя ухо, думай, расположено оно левее или правее пятки ноги, на которую опирается натурщик, сравнивай массу уха с массой пятки, смотри на их освещённость — что освещено ярче и так далее и тому подобное. Чем большее количество величин, углов наклона, оттенков светотени сравнивает одновременно художник, тем точнее, правильнее его рисунок, тем он ближе к натуре. Вот это сложнейшее распределение внимания и составляет трудность работы рисовальщика.
Но в самом процессе рисования нет ничего такого, чем, при определённом прилежании, не мог бы овладеть любой человек. Научиться грамотно рисовать может всякий точно так же, как всякий может научиться читать и грамотно писать.
Совсем другое дело — художник. Грамотный рисунок нужен художнику только как первооснова, как средство его искусства. Так для писателя и художника слово «талант» обретает смысл далеко за пределами просто грамотного чтения и письма, просто грамотного рисунка.
Пожалуйста, оцените эту статью и подпишитесь на канал или поделитесь ссылкой на него в социальных сетях, если считаете его интересным. Большое спасибо!