Об испанских солдатах XVII-го века (плюс-минус Тридцатилетней войны), по моим наблюдениям, бытуют представления, восходящие к одной из двух крайностей.
Первая крайность происходит из классического приключенческого романа XIX-го века. В ней испанцы предстают этакой толпой недотёп в морионах набекрень, которых лихо кромсают бравые английские каперы.
Вторая крайность порождена наметившейся в определённых кругах модой на дестрезу. В ней испанский боец (лихой родельеро, за которым прочие виды войск просто таскают рояль) рассматривается как непобедимый фехтовальщик, машущий эспадой по строгим математическим канонам и за счёт этого разделывающий под орех и хвалёных французских мушкетёров (всех троих), и гордых японских самураев (всех семерых). А шелупонь, вроде британских пиратов, и вовсе разрывает в любых количествах на их британский Юнион Джек одним лишь укоризненным взглядом.
Первый стереотип критиковать легко и просто - жанр феерического срыва покровов с устоявшихся представлений всё ещё сохраняет популярность и воспринимается аудиторией благосклонно вплоть до некритичности. Критика второго стереотипа, напротив, не так проста - складывается ощущение, что она работает, как заклинание призыва в комментарии сердитых реконструкторов-дестрео, прямо с марша бросающихся яростно защищать честь своей излюбленной фехтовальной школы от проклятых бестолковых скептиков.
Как бы там ни было, оба эти представления далеки от истины. Испанцы не были прототипом бестолковых имперских штурмовиков - их пехота долгие годы была лучшей в Европе. Только не на фехтовании это строилось. Терция побеждала потому, что состояла из вышколенных дисциплинированных профессионалов с лучшей строевой подготовкой.
Дестреза хороша и эффективна, когда несколько идальго выясняют на пустыре, кто из них более достоин внимания прекрасной сеньориты. У массового же сражения совсем другая математика: линейная алгебра выстроенных рот, а не геометрия взмахов отдельного клинка.
А хребтом терции, на который уже крепилось всё остальное, были пикинёры. Аркебузиры с мушкетёрами и уже упомянутые родельерос, конечно, также были молодцы - но выполнять свои функции на поле боя они могли исключительно потому, что рядом стояли набранные из крестьян простые Хуаны и Мигели в полудоспехах и с пятиметровыми пиками, за спины которых можно было при необходимости убраться. Потому что была уверенность, что они будут стоять - и под ударами конницы, и под огнём артиллерии, до конца.
* * *
В 1642-м году испанские войска во Фландрии возглавил прелюбопытнейший дуэт военачальников.
Первым из них был губернатор Испанских Нидерландов дон Франсиско де Мело. Кадровым военным он не был, являясь скорее политическим назначенцем - но от стереотипного образа себе подобных выгодно отличался глубоким пониманием большой стратегии, а также инициативностью и богатейшей фантазией в тактике. Не знаю точно, увлекался ли он шахматами, но если да, то игроком, с его-то качествами, он должен был быть великолепным. По характеру же дон Франсиско был ярко выраженным холериком - живым, предприимчивым и увлекающимся.
Второй же, губернатор Люксембурга и заместитель Мело Иоганн фон Бек, являлся полной противоположностью своего начальника. Компетентный кадровый вояка, прошедший в течение Тридцатилетней войны путь от посыльного до генерала, он был начисто лишён воображения и просто выполнял суровую военную работу - но выполнял её великолепно, от и до, с подлинно немецкой педантичностью. А как человек он был невозмутимым и непрошибаемым флегматиком. Пожалуй, потому, кроме собственно компетентности, Мело и сделал его вторым человеком в армии после себя, что они прекрасно дополняли и уравновешивали друг друга. И, что, наверное, тоже немаловажно, от человека со складом характера фон Бека можно было не опасаться, что, будучи вознесённым на ответственный пост, он захворает тяжёлым воспалением честолюбия и начнёт копать под шефа (а это было настоящим бичом тогдашних армий, руководимых интригующими нон-стоп амбициозными дворянчиками).
Эффективность этого дуэта проявилась вскоре после назначения, когда испанцы разгромили французов при Оннекуре, чем сорвали наступление на Нидерланды и перехватили стратегическую инициативу.
Вклад Бека был том, что он, в сущности, и сделал всю чёрную работу. Французы стояли на своих позициях намертво, раз за разом отбивая испанские атаки, и несколько более впечатлительный генерал после серии неудачных атак мог бы опечалиться и отступить. Или наоборот, рассердиться и сделать глупость, бросив все войска в одну лихую банзай-атаку. Но не Бек. Он просто методично и по всем правилам бил по французам, пока те не побежали, бросив всю артиллерию и все знамёна. Показательно здесь соотношение потерь: по три с половиной тысячи убитых и пленных с французской стороны при всего пятиста погибших испанцах.
Но нельзя при этом сказать, что Мело пользовался славой победителя при Оннекуре незаслуженно. Поскольку да, непосредственно разгромил французов его упёртый зам. Но именно Мело выбрал направление удара, победа в котором остановила общее французское наступление. И именно Мело доверил эту работу тому единственному, кто мог её выполнить.
Дальнейшая кампания 1642-го года прошла целиком под испанскую диктовку, и позиции Испании в Нидерландах стали наиболее крепкими за всё время войны.
В конце 1642-го года умер кардинал Ришелье, и его политические противники вздохнули с облегчением, приготовившись заняться своим любимым делом, коему так мешал покойный - интригами по улучшению собственного положения за счёт ухудшения положения страны. Этому тем более способствовало то, что вскоре после смерти кардинала заболел и лежал при смерти король Людовик XIII. Забегая вперёд, пять лет спустя это привело к знаменитой и ставшей нарицательной Фронде.
Наметившееся смятение во Франции после разгрома при Оннекуре и в преддверии лютой борьбы за власть было ключевым фактором, рассматривавшимся при планировании кампании на 1643-ий год. Многие испанские генералы предлагали оставить Францию наедине с её проблемами и обрушиться всеми силами на Нидерланды, пока им никто не может помочь. Но решительный и деятельный Мело напротив полагал, что как раз Францию, как более опасного противника, и следует дожать. Ещё одно крупное поражение, в довесок к Оннекуру, скорее всего толкнуло бы французов к тому, чтобы запросить мира - и уже после этого можно было бы спокойно и со вкусом добивать мятежных голландцев. Как видим, свои резоны были у обеих сторон. И, поскольку Мело всё-таки был главным, его резоны оказались резонистее. И 10-го мая испанские войска начали наступление. Мело отправил Бека занять замок Шато-Рено для обеспечения коммуникаций, сам же выдвинулся к пограничному городу Рокруа.
Навстречу испанцам выдвинулась французская армия под командованием совсем ещё неопытного герцога Энгиенского. Планировалось, что молодой принц крови станет прислушиваться к советам опытного и заслуженного маршала Лопиталя, известного своей осмотрительностью. Однако, Энгиен спелся с безбашенным гасконцем Гассионом, и на мнение приставленного к нему ментора свысока поплёвывал.
Так, чтобы выйти на равнину, где располагался осаждённый испанцами Рокруа, французам требовалось пройти узкое дефиле, где их кавалерия не могла развернуться. При желании испанцы могли задержать их там совсем небольшими силами.
Лопиталь настаивал, что разумнее будет обойти Рокруа и отрезать Мело от Бека. Гассион, напротив, выступил за фронтальную атаку, а дефиле - авось бы проскочили. Последнее решение Энгиен и поддержал.
Дефиле французы прошли беспрепятственно. Нет точных сведений, было ли это следствием преступной беспечности с испанской стороны, или же таков был хитрый план. Но второе было бы как раз в стиле Мело.
Разгром главных сил намного больше способствовал бы капитуляции Франции, нежели взятие одного отдельно взятого пограничного города. А наличие дефиле позади французских позиций гарантировало, что быстро отступить им не получится. Получалась вполне себе эффективная ловушка.
Когда французы прошли дефиле, был уже вечер, и битва ожидалась наутро. Потому Мело отправил гонца к Беку с приказом бросать все дела и нестись к Рокруа, чтобы утром присутствовать на поле боя.
Стороны выстроились зеркально друг другу.
У французов левый фланг заняла кавалерия Лопиталя, центр - пехотные батальоны д'Эспинана, справа - снова кавалерия с Гассионом и Энгиеном и позади - резерв под командованием Сиро.
У испанцев напротив Лопиталя стояла немецкая кавалерия Изенбурга, в центре - восемь терций и стоящие за ними батальоны линейного строя под руководством Фонтена, против Гассиона с Энгиеном - валлонская кавалерия Альбукерке. А за резерв должен был быть ожидавшийся к утру Бек. Ещё был засадный отряд из тысячи аркебузиров в лесу, но французы, загодя узнавшие о них от попавшегося им испанского дезертира, вырезали их ещё ночью, так что в битве они не участвовали.
Ключевая проблема испанцев была в том, что Бек так и не пришёл вовремя. Сказалась разница в характерах испанского главкома и его зама. Бек решил, что насчёт "быть, как штык, к утру" Мело порет горячку, что за ним в моменты сосредоточенности на цели вполне водилось. Потому он решил действовать по-правильному, как он всегда делал: не гнать свою кавалерию к Рокруа всю ночь, а дать им выспаться, чтобы потом выполнить дневной переход, снова переночевать - и, свеженькими, вступить в бой. Бек не знал, что на этот раз Мело предельно серьёзен. А Мело не знал, что Бек так всё понял.
Возможно, дон Франсиско, человек талантливый, но не военный, описал обстановку в размытых выражениях, что-то вроде "срочно скачи сюда, чтоб утром был, французы близко" - без уточнения, насколько близко, зато не исключено, что с изящными придворными речевыми оборотами. Теперь уже сложно сказать - ясно только, что было какое-то фатальное недопонимание.
Битва началась с симметричного поражения правых флангов: Изенбург разбил и отбросил Лопиталя, а Энгиен и Гассион разгромили Альбукерке. Вот только Изенбург атаковал французскую пехоту в лоб и увяз. Энгиен же, отправив Гассиона следить, не идёт ли Бек, и в случае чего задержать его, сколько получится, обрушился с тыла на стоявшие за терциями батальоны линейного строя. Которые, в отличие от автономной и ощетиненной пиками во все стороны терции, были грозными с фронта, но моментально гибли при атаке кавалерии с любого другого направления.
Две выдвинутые авангардные терции, с которыми был Мело, в это время героически сдерживали практически всю французскую пехоту, ожидая помощи от Изенбурга. Фонтен, видя как складывается бой, собрался отправить в наступление оставшиеся терции, как только Изенбург прорвётся, чтобы довершить разгром. Но в этот момент вмешательство резерва Сиро затормозило продвижение Изенбурга. И этого выигрыша во времени Энгиену хватило для того, чтобы, обойдя терции, ударить Изенбургу в тыл. После этого для терций авангарда всё было кончено. Сопротивлялись они отчаянно, но без поддержки разгромленного Изенбурга их просто раздавили.
Если есть возможность, включите сейчас этот трек и представьте себе ржание коней, лязг шпаг и грохот аркебуз.
Видя, что произошло, Фонтен отдал оставшимся терциям приказ строиться в единое каре и держаться, рассчитывая, что скоро должен подойти Бек.
Энгиен также опасался подхода Бека, и потому, наскоро собрав ударную группу, бросился в атаку на испанцев.
Терция, подпустив французов поближе, дала залп и приняла атакующих на пики, напоровшись на которые кавалеристы Энгиена смешались и отступили. При отражении этой атаки был убит Фонтен - но терция ещё стояла.
Энгиен перегруппировался и вновь атаковал.
Снова залп и лес пик. Терция стояла.
Энгиен атаковал в третий раз, теперь подтянув пушки.
Терция стояла!
В это время Гассион уничтожил испанский обоз и решил, что это был Бек. После чего, сочтя свою задачу выполненной, вернулся к Энгиену. Теперь терция была окружена.
И лишь на четвертый приступ французам удалось прорвать испанский строй. Не изобретя никаких приёмов - измотанных испанцев просто завалили мясом. Из Последней Терции выжила только небольшая горстка израненных бойцов.
Стратегические последствия поражения при Рокруа были для испанцев не так значительны - опоздавший к сражению Бек остановил французов и не дал им развить успех.
Но в том бою погибли самые боеспособные терции - опытные и испытанные в многочисленных боях. Других таких у Испании не было. И потому битва при Рокруа ныне считается началом конца Испанской империи.
Понравилось?
Тогда ставьте палец вверх и подписывайтесь на мой канал!
Вам - нетрудно, а мне приятно 😁🎶