В то время как до сих пор мистическое, необъяснимое проявление собак и кошек все более крупных видов служило в основном для того, чтобы увлечь большинство посетителей салуна, появление волчьей стаи преуспело в опустошении заведения его оставшихся клиентов. Возлияния были оставлены без внимания, покерные фишки разбросаны, стулья опрокинуты, крики и проклятия раздавались со смесью ярости и паники, и по крайней мере два до сих пор атеистических лавочника соревновались в беге, кто первым доберется до баптистской церкви, расположенной в дальнем конце центральной улицы города.
- Может быть, - ехидно предположил сильно вспотевший, но выжидающий Худиксвалль, - вашей кошки будет недостаточно, чтобы удовлетворить аппетит моих питомцев, и они выразят желание попробовать и человека. Они наверняка найдут привлекательной джамбалайю испарений, которая цепляется за вас.-Он выжидательно облизнул губы. - Что ж, сэр, я жду вашего ответа. Ваш окончательный ответ. Это снова будет "не мой кот"? Или, может быть, если ты будешь пресмыкаться с достаточным красноречием, я прикажу стае пощадить тебя. Хотя, конечно,это не текущая, заключительная и неудачная итерация вашего несчастного кошачьего.”
Вместо ответа Малоун осторожно поставил стакан. Бутылка перед ним была теперь пуста, жидкое тепло, которое она излучала, приятно светилось глубоко в его животе. Повернувшись, он печально посмотрел на раздутого хвастуна перед собой.
- Настоящий некромант знает, как сражаться честно. Подняв огромную мозолистую руку, он указал на стаю, которая систематически располагалась перед тем, как броситься на добычу. - Двенадцать против одного-это нечестно. Но если это так и должно быть…”
Наклонившись к пуме, он снова заговорил тихо.
Худиксвалль не был ни впечатлен, ни обеспокоен.“Что же теперь будет, сэр? Я знаю, что ты не можешь сотворить то же заклинание множественности, что и я, потому что я чувствую это, и у меня есть восприятие животных, о которых я забочусь. На какую единственную местную кошку вы теперь будете опираться, чтобы противостоять королям собак, которые сотрудничают в борьбе лучше, чем любой другой из их рода? Я жду вашего последнего и лучшего прилавка, перед расчленением вашего животного—и, возможно, вашего собственного!”
Странный звук начал просачиваться в салон. Он раздался снаружи здания, когда Малоун продолжал шептать-никогда не крича, никогда не повышая голоса. Тем, кто выбежал на улицу, потребовалось некоторое время, чтобы опознать его. Это был ни в коем случае не чужой голос; все они слышали его раньше. Это была коллективная симфония кошачьего воя - каждая кошка в городе и на его окраинах визжала и кричала во всю силу своих легких.
Золотое облако, окутавшее кугуара, было темнее, чем все предыдущие. Малоун с интересом наблюдал за происходящим, а Худиксвалль неуверенно прищурился, и туман рос и расширялся, становясь все больше, шире, безмернее (если хотите), пока, наконец, не перешел в царство смешного. Наконец он начал проясняться, открывая ... кошку.
Это был своего рода полосатый кот, хотя весил он около полтонны и был примерно в тринадцати футах от мокрого черного носа до кончика хвоста. Окрашенный где-то между золотом и загаром, он показывал характерный черный ерш на его верхних плечах. Черный ерш, толстый, широкий и пылающий. Скорее грива, на самом деле. Опустив голову и наклонив голову вперед, зверь сжал пасть в самое ужасное выражение: смерть написана морщинами. Затем он открыл пасть, обнажив зубы, достаточно большие, чтобы одним укусом разорвать человека пополам.
Предугадав, окликнув и узнав эту породу, Малоун удовлетворенно кивнул сам себе.
Застыв на месте, вытянув перед собой одну руку, словно защищаясь, испуганный Худиксвалль попятился назад. Стая Лесных волков уже исчезла, исчезнув под распахнутыми дверями салуна. Один из них, пойманный сзади стаи, в то время как остальные одиннадцать пытались протиснуться через портал одновременно, решил прыгнуть через боковое окно, чтобы покинуть комнату и гигантскую кошку, которая материализовалась перед ними.