Лидия лежала в больнице с осложнением после аборта. На душе было мерзко... Хотелось плакать, но слез почему то не было. Мать каждый день приходила к Лиде в больницу с кастрюльками, контейнерами и кулечками какой-то еды, притронуться к которой у «больной» не было ни сил, ни желания. От слащавой заботы матери Лиде вообще хотелось умереть.
— Потерпи, доченька. Такова наша бабья доля, — говорила Елизавета Викторовна, каждый раз навещая дочь.
— Господи, как же я вас всех ненавижу! — крикнула Лида в один из визитов матери. — Мама, ты хуже врага. Ты даже хуже моей свекрови. Она хотя бы не делает вид, что меня любит.
— Доченька.... Я же от чистого сердца, — начала оправдываться мать Лидии.
— От чистого сердца, говоришь? Вы все сговорились! Вадим, его мать и ты. Вы все за одно, я знаю, — крикнула Лида, поправляя на себе больничный халатик. — Нам еще рано заводить ребенка, нам не потянуть. Чьи это слова?
— Ты не в себе, девочка моя. Я лучше приду завтра, — сказала удивленная истерическим тоном дочери Елизавета Викторовна.
Мать ушла, но Лида никак не могла успокоиться. Ей уже тридцать два года... Они с Вадимом поженились на третьем курсе института. Им тогда было по двадцать лет и жизнь казалась прекрасной. Любовь, как по мановению волшебной палочки сказочной феи, пришла к Вадиму с Лидой еще на первом курсе. Они были неразлучны, не могли оторваться друг от друга ни на минуту. Их чувствам можно было только позавидовать, по крайней мере, первые три года их отношений. У Лиды было двое младших братьев, с которыми она нянчилась еще в школьные годы. Выйдя замуж, она больше всего на свете хотела родить собственного ребенка, но ее желание совершенно не вписывалось в планы Вадима и его честолюбивой мамаши. Да и собственная мать Лиды без энтузиазма относилась к мысли в сорок лет стать бабушкой. До окончания вуза близкие наложили молодоженам строжайший запрет на детей.
Закончив институт, Вадим поступил в аспирантуру. Лида ему во всем помогала, вместе с ним зубрила философию для сдачи кандидатского экзамена, переводила для него тексты с английского, вместо него сидела в библиотеке и набирала ему материал для диссертации. О ребенке снова не могло быть и речи.
Спустя шесть лет после окончания аспирантуры «гениальный Вадичек», как его называла собственная мать, наконец-то защитил кандидатскую диссертацию по философии. Ему даже позволили вести семинарские занятия в университете. Зарплата была копеечная, но такая работа удовлетворяла самолюбие как Вадима, так и его матери. Думать о дополнительном заработке, естественно, было ниже его кандидатского достоинства. О детях Лида не смела даже заикнуться. Вначале ведь нужно молодой семье встать на ноги, а потом уж думать о детях.
Спустя еще три года Вадим стал доцентом. Зарплата стала по-приличнее, но покупка квартиры в кредит снова отложила вопрос о заведении потомства на неопределенное время. За эти три года Лида дважды прерывала нежданную беременность. Почувствовав себя увереннее, Вадим занялся докторской диссертацией. Он был фанатично зациклен на своей науке, а Лиду считал маленькой, глупенькой женщиной, способной только стирать, готовить, убирать и создавать семейный уют. Еще обязанностью «жены гения» было править и вычитывать его статьи, а также, за гроши трудиться секретарем в деканате философского факультета университета, в котором он работал. Дети снова под запретом.
Лиде уже за тридцать. Биологические часы неумолимо тикают, с каждым днем уничтожая ее возможность иметь ребенка. И вот Лида лежит в больничной палате и как Бога, ждет прихода своего мужа. За три дня, проведенные в стационаре, Вадим ни разу ее не навестил. И вот оно, Чудо! Вадим пришел к ней с жалким веником чахлых астр. Он с раздражением смотрел на бледное, осунувшееся лицо жены.
— Скорее бы она отсюда вышла. В квартире бардак, ем одни сухие бутерброды, да еще и самому нужно гладить себе рубашки, — с досадой подумал он. — Господи, как же позеленевшая Лидка не похожа на прекрасную, пышногрудую аспирантку Веронику...
Вадим с воодушевлением рассказывал Лиде о своей научной работе, новой статье, продвижении докторской. Он похвастал еле живой супруге своей обновкой — красивыми итальянскими кожаными туфлями. Забыл он только одно — спросить, как себя чувствует уничтоженная его необъятным эгоизмом женщина, именуемая Женой.
Дорогие читатели! Если Вам понравилась статья, ставьте лайки, подписывайтесь на мой канал и оставляйте комментарии. Ваше мнение для меня очень важно.
С уважением, Мила Сербинова.