Вся комната пропахла пролитым спиртным. Остались только три космонавта-Надя, Леонид и Георгий, сидевшие на полу, прислонившись к фреске Георгия на задней стене комнаты. Каша свернулась калачиком у Нади на коленях. Надя напевала простую мелодию,а Георгий иногда пел в гармонии.
- Давай сыграем в настольный теннис, - предложил Георгий.
- Я даже стоять не могу, - сказал Леонид.
- Так будет легче победить тебя.”
“Ты говоришь так, как будто в прошлом тебе было трудно победить меня.”
“Но ты, по крайней мере, предлагаешь больше проблем, чем все остальные.”
Но настоящий вызов пришел от Близнеца Леонида, который играл с Георгием в перерывах между тренировками. Из-за этого Мишин и Бушуев открыли новый стол для настольного тенниса в общей комнате без окон общежития, где жили земные Близнецы, наполовину скрываясь, наполовину ожидая. К тому моменту там еще жил только Леонид. Надя приходила почти каждый день, но она занимала старую комнату сестры в общежитии. Марс жил у брата, Валентина и Юрий давно переехали в настоящие дома. Они оставили эту жизнь позади, сбежали так, как Надя и Марс, казалось, не могли. Леонид завидовал Валентине и Юрию.
Так что с детства Леонид целыми днями ждал, когда Мишин и Бушуев приедут и заберут его на тренировку. Не было никакого установленного графика, который Леонид мог бы расшифровать, его тренировочные дни всегда были сюрпризом. Его брат уйдет в подполье, и Леонид узнает то, что его брат уже знал, хотя и не совсем так хорошо. Большая часть энергии Леонида уходила на то, чтобы просто вспоминать имена людей, с которыми его брат общался каждый день. Да, он изучил управление "Востоком", но знал, что никогда не сможет запомнить его достаточно хорошо, чтобы самому управлять им.
Тем временем он занимался настольным теннисом по крайней мере час в день, иногда с Мишиным и Бушуевым, иногда у стены, пока не играл достаточно хорошо, чтобы сойти за своего брата в случайном матче. Леонид признался себе, что настольный теннис-одно из немногих его настоящих удовольствий. С ракеткой в руке, сосредоточившись на мяче, он смог убежать от собственного разума, проецируя себя в действие так, что единственной частью его существования были движение и реакция. Как бы ему это ни нравилось, Леонид знал, что он не ровня Георгию, который, по утверждению главного конструктора, мог бы участвовать в международных соревнованиях, если бы не поступил на военную службу.
“А как насчет завтра?- спросил Леонид. "Сейчас у меня нет никаких официальных обязанностей на обозримое будущее. Может быть, я наконец-то смогу тренироваться достаточно, чтобы победить.”
- Тогда завтра!- Джордж взял ближайшую бутылку и перевернул ее вверх дном. - По-моему, у нас кончилась водка.”
- Бутылки могут быть пустыми, но я все еще полон этой дряни.”
Георгий поставил бутылку на бок и покатил ее по комнате. Каша соскочила с колен Нади и побежала за ней, догнав как раз перед тем, как она ударилась о дальнюю стену. Она попыталась откусить толстую часть бутылки, но даже с широко открытым ртом ее зубы тщетно стучали по стеклу. Затем она укусила шею, положив голову так, чтобы ухватиться за нее коренными зубами. Каждый раз, когда она пыталась поднять бутылку, та выскальзывала, поднявшись всего на несколько сантиметров над землей. После нескольких попыток она отступила назад, склонив голову из стороны в сторону, переводя взгляд с одного конца бутылки на другой. Она вернулась к горлышку, присела перед ним на корточки и вцепилась передними зубами в горлышко бутылки. Не пытаясь поднять бутылку, она медленно попятилась назад, волоча ее в направлении Джорджи.
- Такая умная девочка, - сказал Георгий.
Продвижение каши было медленным, почти болезненным. Леониду хотелось встать и помочь ей, но он все еще не был уверен в своей способности стоять. А каша казалась такой решительной. Он чувствовал, что она будет расстроена, если кто-нибудь вообще предложит ей помощь.
“Как ты думаешь, почему она это делает?- сказала Надя.
- Что ты имеешь в виду?- спросил Георгий.
- Погоня за бутылкой. Или палкой. Что ее заставляет?”
- Инстинкт, я полагаю.”
Бутылка заскользила, звякнув об пол.
- Мой отец бросил церковь, как и все после революции, - сказала Надя.