Лет двадцать назад я довольно активно снимался в рекламе. Не для наживы, просто потому, что мне было забавно. Друзья тогда рекламу творили, а я, хотя и занимался иным народным промыслом, по мере сил в этом деле участвовал. Рекламировал встроенные шкафы, еще какую-то невероятную хрень, помню лишь, что ради этого пришлось сурово побрить голову наголо, даже унитазы. Моя обритая до блеска голова неожиданно понравилась. Впрочем, довольно часто приходилось слегка переформатировать внешность. Но не радикально. Радикальной трансформацией была именно бритая башка. Ее жадно жаждали рекламодатели!
Помню, как-то летом пришлось экстренно сматываться с рыбалки, потому как срочно и на короткое время было арендовано некое помещение для съемок очередного рекламного ролика. Гримеры, увидев мою опухшую и искусанную комарами-оводами физиономию, пришли в восторг, потому что именно такую рожу им и нужно было сделать. Попал в образ, так сказать. Не помню, что тогда рекламировалось.
Многие рекламные образы вспомнить не могу, да и желания особого нет, настолько они были проходными и скучными, а вот это произведение пришлось запомнить. Потому что самому понравилось, да еще проработало это творение рекламного искусства минимум пятнадцать лет.
Все началось с того, что утром звонок. Нужно подъехать, потому как время выбрало нас. Подъехал. Оказалось, что необходимо могуче раскрутить свежесозданное кафе «Вечера на хуторе». Меню в кафе сами понимаете какое – борщ, сало, холодец и самогон. Изысканная общенародная украинская пища. Все это искристо и с пампушками. И весь этот великолепный набор уже на столе. Но в варианте атрибутики для съемок. Аж в желудке засвербило.
Пока меня вводили в образ, а специально приглашенные гримеры с киностудии приклеивали на мою сверкающе выбритую голову оселедец из волоса яка и усы, я возмущался по поводу того, что в изрядную объемистую бутыль с водой засыпали муку. От этого вода должна была помутнеть и изображать самогон. Я с яростью и пылом уверял, что самогон – он чист, как слеза младенца. Мне в ответ сыпались аргументы, что у публики сформирован устойчивый стереотип, созданный фильмами про самогонщиков и свадьбами в Малиновках. Таковы моральные устои нынешней публики.
Волосы яка на меня приклеили, я помахал мутной бутылью над столом с изумительными закусками, сделали сотню снимков. Холодец и сало съесть мне не дали. Тут же утащили всю эту снедь в зал. Вероятно, чтоб быстро клиентов накормить. Порадовать пищей ранних утренних посетителей кафе. Мало того, оселедец из волос яка с меня тоже сняли, потому что волосы яка нынче дороги. Отстоять мне удалось лишь шикарные усы. За беспокойство мне заплатили 500 рублей и я двинулся восвояси.
Возвращение домой было романтичным: еду по улицам Екатеринбурга, курю трубку и усы поглаживаю. И почти все встречные водители мне показывают большой палец, сигналят и всяко веселятся. Народ любит народную этнику, короче. По этому случаю заехал в гости к знакомой девушке-дизайнеру, которая, громко поржав, устроила мне дополнительную фотосессию.
Кафе с моим портретом стало популярным и даже элитарным. Особую пикантность добавила драка, устроенная в зале депутатами от популярного тогда ОПС «Уралмаш». Драка была скандальна, реклама была успешна. Более того, щит с моим портретом провисел (возможно, обновляли-подновляли) на кафе полтора десятка лет. Кафе иногда трансформировалось, формат меняли, даже в последние свои дни заведение обзывалось лаунджем, но плакат был неизменен. Мои друзья производили сэлфи под этим плакатом и направляли мне.
Закончился этот праздник жизни тем, что кафе свернули и на его месте появилась очередная «пятерочка». Но друзья и этому порадовались и слегка поиздевались.
Народ часто любопытствовал – сколько я на этом деле заработал. Гордо отвечал, что полтыщи. В те времена вполне хватало, чтоб на рыбалку съездить, да еще и бутылочку для того, чтоб на берегу у костерка уютно посидеть, приобрести. Вся реклама ушла в двигатель!
Семь лет я уже не стригся. Но были времена... Приятно вспомнить!