От Евгения Дмитриевича Веселовского
- Мы рады вам представить наш скромный музей патрульной группы Алтайского заповедника в стилизованном образе таёжной избушки.
На мой устоявшийся взгляд, таёжная избушка или зимовье - самый тёплый в мире спальник! В этом спальнике можно согреться от тепла топящейся железной печки-буржуйки, можно спокойно отдохнуть после тяжёлого дневного патрулирования заповедной территории и подремонтировать снаряжение, почистить оружие и заполнить полевой дневник. А потом дружно вкусить добротный ужин, приготовленный дежурным патрульщиком из домашних припасов.
На примере своего опыта работы в патрульной группе я вам покажу несколько зарисовок из середины 90-х годов прошлого века, когда не то, что полевых – зарплату по несколько месяцев не получали. Однако исправно отправлялись в патрульные обходы, которые иногда длились по месяцу и более. При этом сами мастерили камусные лыжи, шили ичиги-обутки, суконные анараки, спальники и рюкзаки и прочее полевое снаряжение. Да и подготовке продуктов для похода изощрялись, кто, как мог: сушили морковь, свеклу и обжаренный лук; запекали разрезанные на четыре части пряники, чтобы облегчить вес; готовили пеммикан (сублимированное мясо) по собственному рецепту. Для последнего брали кусок мяса, резали его на лапшу, не длиннее спички, и недолго, минуты три-пять, варили в крутом на специях рассоле. Затем раскидывали на противень и в протопленную печь на всю ночь. Мясная лапша выпаривалась, и получался высококалорийный и лёгкий продукт. Пряный, слегка солоноватый и очень вкусный без какого-либо гарнира…
А в обходе кормились в основном кашами – вечером гречневая с мясом, утром рисовая с сухофруктами или с молоком сгущённым. По крайней мере, я всегда старался именно этими блюдами порадовать своих напарников во время патрулирования. С лапшой я как-то не дружил…
И вот вечером, после длинного перехода, готовишь на костре гречу. Из избушки доносятся голоса товарищей, уже управившихся со своими неотложными делами, усердно расписывающих старенькой потрёпанной колодой карт «тысячу» и порой нетерпеливо вопрошающих: «Эй, дежурный, что там с ужином?!». А что каша, каша почти готова - уже и морковью заправил, и свеклой, и лук бросил. Мешаешь её, родимую, черпачком из ложки на палке, а в левой руке держишь жменю «пеммикана». И никак не решаешься сыпануть эту сытную пряность в котелок. Наконец рука зависает над дымящимся вулканом гречки и бросает в его жерло горсть мясного концентрата. Однако в последнее мгновение ловким движением подхватываешь крайние падающие «пеммиканки» и отправляешь их в рот, мысленно оправдывая себя: «Я же тут на холоде, кручусь-верчусь, для них стараюсь, а они там, в тепле, на нарах-полатях…..».
Да-а, 90-ые годы прошлого века, прошлого тысячелетия. Времена нелёгкие. Но мы были молоды, полны сил, веры в друзей, надежды на лучшее и любви своих ближних. И нас ни что не могло остановить. Я часто вспоминаю, как выбирались из Яйлю (летняя стоянка, алт.) зимой по служебным и домашним делам. Сейчас это выглядит крайне экстремально, а тогда это была стандартная бытовая ситуация:
Зимой, в январе, верховка (штормовой ветер с юга Телецкого озера) стихает ближе к вечеру. Видавший виды «Прогресс» сталкиваете на воду и заводите старенький «Вихрь-30». Мотор чихает, кашляет и, наконец, начинает радостно тарахтеть в предвкушении путешествия по незамерзшему озеру. Лодка весело бежит по открытой воде и Яйлю быстро скрывается из виду за прибрежными скалами. Но за мысом Ажи наталкиваемся на ледяные поля, которые приходиться довольно долго объезжать, порой расталкивая льдины корпусом нашего судна. Перед заповедным кордоном Байгазан (Богатый Котёл, алт.) вновь выходим на чистую воду и к берегу причаливаем быстро, дружно и надёжно. Обледеневшую под брызгами лодку выдергиваем на свободные слани, сливаем воду из помпы, продёрнув маховик двигателя и, захватив рюкзаки и лыжи, шагаем к поджидающим нас хозяевам Байгазана – Мирославе и Вячеславу Сахневич, сотрудникам Алтайского заповедника. В натопленной избе уже накрыт стол: густой ароматный пар поднимается от кружек с чаем, нарезанный большими ломтями свежий хлеб лежит добродушной гостеприимной горкой на широком блюде, а пиалы и миски с клубничным вареньем, сметаной, маслом и творогом дополняют простой деревенский натюрморт. Хозяева кордона давно услышали натужный рев нашего «Вихря» и грохот разрываемых килем «Прогресса» льдин и заранее приготовили «скромный» перекус для усталых телецких путешественников. После короткого отдыха - лыжный переход по берегу до Артыбаша (голова порогов, алт.), откуда нам предстоит выехать в служебные командировки в Горно-Алтайск, Барнаул и другие города Западной Сибири. А лодка остаётся нас ждать на берегу Байгазана под присмотром лесника Вячеслава Сахневич.
Командировка затягивается и вместо ожидаемых трёх дней мы проводим в городах больше недели. Из Артыбаша на Байгазан возвращаемся уже по льду, кромка которого за прошедшие десять дней продвинулась до мыса Ажи, оставив в ледяном плену наш «Прогресс». На кордоне к тому времени нас поджидают коллеги и земляки – научный сотрудник заповедника Елена Королева с двумя детьми и лесник Сергей Шевченко (Комбат) с дальнего заповедного кордона Язула (весенняя стоянка, алт.). И вновь горячий ароматный чай, свежий хлеб и душевное общение. Разморенные теплом и уютом кордона, мы с большой неохотой выходим к берегу, где нас ждёт очищенный от льда и снега «Прогресс». Слава Сахневич помогает вытащить лодку на лёд Телецкого озера и загрузить в неё лыжи, рюкзаки и сумки. Затем мы вместе с ним ставим наш лайнер-ледокол на киль и катим его в сторону мыса Янгыз-кош(вьюк, алт.), где виднеется чистая вода. «Прогресс» как конёк весело бежит по чистому льду, Лена Королёва со своими детьми бодро шагает следом. Пять километров проходим довольно быстро. Только изредка киль нашего «Прогресса» увязает в снежных надувах и тогда на помощь спешит Лена со своими ребятишками. Дружными усилиями освобождаем лодку из плена сугроба, снова ставим её на киль и катим к чистой воде, до которой остаётся всё меньше и меньше. А до кордона всё дальше и дальше. Не раз мы предлагаем Славе возвращаться назад, но он упорно отказывается и продолжает толкать-катить «Прогресс» по льду Телецкого озера к мысу Янгыз-кош. И настаёт тот самый момент, когда у мыса, не доходя каких-то пятьдесят метров до чистой воды, лёд под нами начинает предательски потрескивать. Посадив детей в лодку, мы с осторожностью продолжаем наш путь. Однако Телецкое озеро не позволяет так просто добраться до воды – лёд под лодкой и под нами идёт трещинами, появляющиеся льдины расходятся, но мы всё-таки успеваем запрыгнуть в «Прогресс». Успеваем все, кроме Славы, который проваливается в воду по пояс. Проваливается, но успевает выскочить на надёжный лёд и сразу же, пожелав нам удачи, легкой рысью бежит в сторону своего родного кордона, дымок из трубы которого виднеется в пяти километрах. А мы опускаем лодочный двигатель в воду, заводим его с первого раза (и так бывает!) и, посадив на нос лодки для противовеса мощного Комбата, отправляемся через покорно расступающиеся льды в Яйлю...
А в Яйлю тогда было интересно – не было света, не было дороги. И вот вам ещё одна картинка из тех времён:
Директор заповедника жил в Яйлю, бухгалтерия находилась в Артыбаше, а банк в районном центре в Турочаке (избушка, алт.). И по рации передают – пришли деньги, заработную плату перечислили нам из Москвы. Директор собирается в банк – одевает на плечи рюкзак, под мышку пристраивает служебный наган, становится на камусные лыжи и выходит тайгой в Артыбаш. В Артыбаше с лыж пересаживается в старенький УАЗик и вместе с главным бухгалтером выезжает в районный центр. Там в банке они получают деньги, складывают их в рюкзак и возвращаются в Артыбаш. И вновь директор заповедника становится на лыжи и с мешком денег отправляется в Яйлю. Такие были времена….
Хотя некоторые утверждают, что на лыжах из Яйлю до Артыбаша директор не ходил – он зимой пользовался велосипедом и по льду Телецкого озера мотался по казённым делам между двумя посёлками.
И, кстати, о директорах Алтайского заповедника – много их побывало на этом нелёгком посту. Разные люди, разные судьбы. Но особо тепло мне говорить об Игоре Вячеславовиче Ливанове. Ливанов принял заповедник в 1936 году. В 1937 году в Яйлю посадили яблоневый сад для сотрудников заповедника и местных жителей. В 1937 году в Яйлю появилась первая государственная пасека для опыления сада и поставок мёда сотрудникам заповедника и местным жителям. В 1937 году в Яйлю открыли начальную школу для детей сотрудников заповедника и местных жителей. В 1938 году в Яйлю приехала государственная комиссия для проверки деятельности администрации Алтайского заповедника. Игоря Вячеславовича Ливанова сняли с занимаемой должности, и следы его потерялись в страницах истории нашего государства тех времён. Но до сих пор дети сотрудников заповедника и местных жителей ходят в школу, яблони радуют своими ароматными плодами сотрудников заповедника и местных жителей, а пчёлы не только опыляют фруктовые сады Алтын-Кёля, но и лечат результатами своих трудов сотрудников заповедника и местных жителей…
Шичков Виктор Павлович.
В заключении следует добавить, что первую патрульную группу Алтайского заповедника создал и возглавил Виктор Павлович Шичков. Это было в 1979 году. И одним из лесников патрульной группы стал Сергей Петрович Ерофеев. Потом Сергей был и начальником патрульной группы, и главным лесничим, и тем самым директором Алтайского заповедника, мотавшимся между краем цивилизации под названием Яйлю и большой землёй по льду Телецкого озера то ли на велосипеде, то ли на камусных лыжах, то ли просто пешком. А скорее всего – и на всех доступных видах зимнего заповедного транспорта 90-х годов прошлого века и прошлого тысячелетия.
Такие вот дела, дорогие гости нашего музея патрульной группы.
Кстати, в нашем заповедном музее все предметы можно трогать руками и даже примерить на себя, сфотографироваться на нарах-полатях у керосиновой лампы и оставить в журнале посещений, который есть в каждом заповедном зимовье, свой отзыв об увиденном и услышанном.
Евгений Веселовский.