А было их всего семеро — маленьких темноглазых итальянок, племянниц кардинала Мазарини, явившихся однажды во Францию вместе со своими матерями, сестрами Джулио Мазарини.
Нет сомнения в том, что сестры кардинала Мазарини привезли дочерей во Францию для того, чтобы устроить их судьбу. И при дворе судачили и посмеивались над незадачливым кардиналом, которому предстояло как-то пристроить весь этот выводок.
Девочек поначалу даже считали некрасивыми. Были они худыми, тонконогими, слишком смуглыми, по мнению двора, и «пучеглазыми». Они бегали и играли с королем и, как казалось, не представляли для него никакой опасности. Но девочки росли и хорошели. И однажды выросли, став для Анны Австрийской и кардинала — источником постоянных головных болей))
Дело в том, что и король вырос. И стал заглядываться на сделавшихся красотками девушек. Поначалу, разумеется, речь шла исключительно о плотских желаниях. И Людовик утолял их при всякой возможности.
И когда Мария Манчини вздыхала по стройному и красивому юноше-королю, тот находился в состоянии бесконечной влюбленности — сначала в Олимпию Манчини, потом без очевидного перерыва — в мадемуазель Ла Мотт д’Аржанкур, потом — в какую-то еще безвестную девицу, родившую от юного короля девочку. Сколько их там случилось, этих королевских увлечений, в ту пору — неважно. Важно, что все это время Мария Манчини была влюблена и тщательно скрывала это свое чувство к Людовику, которое открылось, как я уже написала в первой части истории про Марию Манчини, в те дни, когда король тяжело болел.
«Едва оправившись от болезни, он поспешил встретиться с Марией и заново познакомиться с подругой детских игр, которая теперь была для него окружена романтическим ореолом. Он провел с ней несколько восхитительных недель в Фонтенбло, пока выздоравливал, а когда двор переехал в Париж — Людовик с Марией были уже неразлучны». («Людовик XIV. Личная жизнь Короля-Солнце» Прокофьева Е.В.)
Ги Бретон в своей книге писал: «Чтобы понравиться той, кого уже считал своей невестой, Людовик XIV, получивший довольно поверхностное воспитание, стал усиленно заниматься. Стыдясь своего невежества, он усовершенствовал познание во французском и начал изучать итальянский язык, одновременно уделяя много внимания древним авторам. Под влиянием этой образованной девушки, которая, по словам мадам де Лафайет, отличалась «необыкновенным умом» и знала наизусть множество стихов, он прочел Петрарку, Вергилия, Гомера, страстно увлекся искусством и открыл для себя новый мир, о существовании которого даже не подозревал, пока находился под опекой своих никудышных учителей. Благодаря Марии Манчини этот король впоследствии займется возведением Версаля, будет оказывать покровительство Мольеру и финансовую помощь Расину. Однако ей удалось не только преобразить духовный мир Людовика XIV, но и внушить ему мысль о величии его предназначения».
Тут я бы читала через слово))
Я совершенно не ставлю под сомнение то, что из-за своей влюбленности в Марию Манчини Людовик усовершенствовал часть своих знаний и почувствовал себя сильнее. Любовь вообще окрыляет))
А Мария Манчини была исключительно интересным собеседником. И, общаясь с ней, Людовик, конечно же, чувствовал потребность стать еще лучше, умнее, образованнее. И могущественнее, конечно же.
Но он и до встречи с Марией не был «поверхностно образован». И, конечно, строительство Версаля, покровительство искусствам и все прочее, совершенное Людовиком, имеет крайне малое отношение к Манчини и тем чувствам, что они — Людовик и Мария — испытывали друг к другу.
В интернете иногда Марию Манчини включают в список королевских любовниц, но это, судя по всему, не так. Мария была достаточно умна для того, чтобы понимать, что, сделавшись любовницей короля, она моментально встанет в один ряд с остальными. А этого ей совершенно не хотелось.
В этом месте часто возникает вопрос о корыстности Марии Манчини. И те самые исследователи, которые убеждены в том, что Мария интриговала для того, чтобы в один прекрасный день стать королевой, потирают руки. Но мне это их ликование кажется ошибочным.
Невозможно упрекать влюбленную девушку в том, что она хочет быть с объектом своих чувств вместе. Равно как и нельзя упрекать ее в том, что, желая этого, она не соглашается отдаться ему. В конце концов, Мария была влюблена, но она точно не была глупа.
Поэтому отношения их продолжали оставаться платоническими. Наверное, именно из-за этого король в какой-то момент совершенно потерял голову. И даже бросился к матери, Анне Австрийской, за разрешением жениться на Манчини. Королева, конечно, позволения своего не дала. Обсудив возникшую ситуацию с Мазарини, она решила ускорить процесс выбора невесты для короля. А Мазарини отправил Марию прочь… Одни источники упоминают в этом случае Ла-Рошель, другие — расположенную южнее крепость Бруаж.
Но, в любом случае, это помогло не слишком и не сразу. В разлуке влюбленные продолжали переписываться. А Людовик продолжал настаивать на браке с Манчини, напрочь отвергая остальные матримониальные предложения матери.
Некоторые авторы — А. Дюма в том числе — утверждают, будто кардинал Мазарини сам не прочь был «породниться» с королем. Но мне также верится в это с трудом.
Каким бы честолюбивым ни был Мазарини, он прекрасно понимал, что брак Людовика с его племянницей невозможен. Возможно, на какие-то мгновения он и испытал соблазн посодействовать этой сумасшедшей идее. Но не более того.
Мадам де Мотвиль в своих мемуарах пишет, что кардинал обратился к Людовику с речью. Он сказал, что «был избран покойным королем, отцом Людовика XIV, а затем и королевой-матерью, дабы помогать ему советом, и что, с нерушимой верностью исполняя свой долг до сего времени, не злоупотребит доверием и не уступит недостойной короля слабости; что он волен распоряжаться судьбой своей племянницы и что готов скорее собственноручно заколоть ее кинжалом, нежели допустить ее возвышение путем величайшей государственной измены».
Одновременно с этим Мазарини «поговорил» и со своей племянницей.
«Он объяснил Марии, насколько важен для Франции брак короля с инфантой — и последующий мирный договор с одной из самых сильных держав в Европе. Мария поняла и принесла себя в жертву во имя страны, которая даже не была ей родной. Она написала королю, что возвращает ему его слово… И более не отвечала на его письма». («Людовик XIV. Личная жизнь Короля-Солнце» Прокофьева Е.В.)
Жюльетта Бенцони в своей книге «Любовь и замки» описала эту борьбу Марии Манчини и Людовика за свое счастье очень драматично (и она, к слову, тоже рисует Марию «коварной обольстительницей»):
«Надменная, лукавая, уверенная в себе, Мария открыто насмехается над своим дядей. Ведь он всего лишь министр, тогда как она, возможно, очень скоро, станет королевой. Какое значение имеет все, что он может сказать? Тогда Мазарини, всегда так хорошо владеющий собой, выходит из себя. Пока он жив, Марии никогда не удастся надеть на себя французскую корону, которой он посвятил всю свою жизнь. Скорее он предпочел бы убить ее. А пока она не прекратит поступать наперекор его планам, он отошлет ее. В то время пока двор будет готовиться к поездке в Сан-Жан-Люз, где королю предстоит встретиться с инфантой, девушка отправится в Бруаж вместе со своими сестрами Гортензией и Марией-Анной в сопровождении гувернантки мадам де Венель…»
Но, в любом случае, состоялась в действительности описанная Бенцони сцена ссоры племянницы с дядюшкой или нет, но закончилось все так, как закончилось. Общение Марии с Людовиком было прекращено. Мария вышла замуж. А Людовик, как ему и было предназначено, женился на испанской принцессе Марии-Терезии.
О своей любви к Королю-Солнце Мария Манчини впоследствии неоднократно писала в своих мемуарах. И они встречались еще несколько раз…
Об этом и о последующей жизни Марии Манчини я расскажу в следующей части.
(продолжение следует)
подписывайтесь на мой канал
